Жанна де Зальцманн
РЕАЛЬНОСТЬ БЫТИЯ
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Я СПЛЮ
ПОМНИТЬ СЕБЯ
ПОТРЕБНОСТЬ ЗНАТЬ
В ПАССИВНОМ СОСТОЯНИИ
ОПЫТ ПРИСУТСТВИЯ
ДВИЖЕНИЕ ДОСТУПНОСТИ
СВОБОДНАЯ МЫСЛЬ
ВНУТРЕННЕЕ ОЩУЩЕНИЕ
НОВЫЕ ЧУВСТВА
РАБОТА НАД
ПРИСУТСТВИЕМ
В АКТИВНОСТИ ЖИЗНИ
ОСТАВАЯСЬ ПЕРЕД
ЛИЦОМ
ОСОБОЕ ТЕЧЕНИЕ
ОБМЕН В ГРУППЕ
РАБОТА В ДВИЖЕНИЯХ
СМЫСЛ ЦЕЛОГО
ВНУТРЕННИЙ ЦЕНТР
ТЯЖЕСТИ
ДЫХАНИЕ
ЭГО И ИЛЛЮЗИИ
НАВСТРЕЧУ
НЕИЗВЕСТНОСТИ
МОЯ ИСТИННАЯ
ПРИРОДА
МОЁ БЫТИЕ –
ЭТО ТО, ЧТО Я ЕСТЬ
СОБРАННОЕ СОСТОЯНИЕ
ИЗ ДРУГОГО УРОВНЯ
АКТ ВИДЕНИЯ
СОЗНАВАЯ ОЩУЩЕНИЯ
СОЗНАТЕЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ
ЧИСТАЯ ЭНЕРГИЯ
ТЕЛО ЭНЕРГИИ
НАМЕРЕННОЕ СТРАДАНИЕ
ПРИЗНАВАЯ
ЛОЖНОЕ ОТНОШЕНИЕ
РЕАЛЬНОСТЬ ВО МНЕ
ВОЗНИКНОВЕНИЕ «Я»
ТВОРЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ
СОСТОЯНИЕ
БДИТЕЛЬНОСТИ
НОВЫЙ СПОСОБ БЫТИЯ
Книги схожие по тематике:
Рави Равиндра
Безмерное сердце
Когда я встретила Георгия Ивановича Гурджиева, мне было 30 лет, жила в горной местности Кавказа, тогда еще юге России. В то время у меня были глубокая необходимость понять смысл жизни и разочарования в объяснениях, которые мне казались теоретическими и не очень полезными. Первое впечатление о Гурджиеве было сильным, незабываемым. Такого проявления я никогда прежде не встречала: его интеллект, сила были иными, необычные интеллектуальные умственные способности, а видение заключало в себе способность видеть все. Он был и добрым и очень, очень требовательным. Ты чувствовал, что он видит тебя, и показывает, кто ты есть таким образом, что не забудешь этого всю свою жизнь.
Было невозможно знать Гурджиева. Впечатление, которое он оставлял о себе, никогда не было одинаковым. С одними людьми, которые его не знали, он играл роль духовного мастера, ведя себя так, как они ожидали, после чего позволяя им уйти. Но если он видел, что они ищут что-то высшее, он мог пригласить на ужин, поднять интересные темы, развлекать, заставлять смеяться. Это поведение казалось более спонтанным, более «свободным». Но было ли оно свободнее или это только так казалось, поскольку он преднамеренно так выглядел? Ты мог думать, что знаешь Гурджиева очень хорошо, но тогда он вел себя совершенно противоположно и ты видел, что не знаешь его вовсе. Он был как неотразимая сила, не зависящая ни от одной формы, но постоянно дающая жизнь формам.
Гурджиев принес знание осознанности, науку, которая показывала, чем мы являемся и каков наш потенциал, что необходимо развить. Это настоящее понимание энергий в нас, их взаимоотношений внутри нас и со всем окружающим. Он пришел принести учение, показать путь к осознанности. Что есть «путь»? И что есть обучение пути?
Эзотерическое знание – наука об отношении человека с Богом и Вселенной. Передача требует взаимодействия с другими, - так называемыми «школами» - поскольку определенные энергии могут вырабатываться в условиях, когда люди работают вместе. Школы могут отличаться в своих знаниях и подходах – их пути - но у них одна общая цель: видеть реальность. Знания передается теоретически и через непосредственный опыт, приобретаемый в переживании разыгрываемых жизненных ситуаций, которые соответствуют особому пути школы. Это формирует внутреннее отношение, связь, без которых было бы невозможно жить в двух мирах разного уровня в одно и тоже время.
Учение Гурджиева обращается к современникам, неспособным распознать истину, раскрываемую в различных формах с ранних времен, к тем у кого глубокое чувство неудовлетворенности, кто чувствует себя изолированным и незначимым. Но как пробудить интеллект, способный отличить реальность от иллюзии?
Согласно Гурджиеву, правду можно постичь, только если все части, из которых состоит человек – ум, чувства и тело – объединены единой силой, которая определенным образом присуща каждой из них. Иначе, развитие будет неизбежно однобоким, и рано или поздно, остановится. Без действенного понимания этих принципов, вся работа над собой определенно отклонится от цели. Необходимые условия будут неправильно поняты, и появится механическое повторение форм, усилий, которые никогда не выйдут за довольно посредственный уровень.
Гурджиев знал, как использовать каждое обстоятельство жизни, чтобы люди ощущали истину. Я видела его в работе, внимательным к возможностям понимания в его различных группах и к субъективным трудностям каждого ученика. Я видела его умышленно акцентирующего внимание на одном аспекте знания, затем на другом аспекте, в соответствии с тщательно разработанным планом. Порой он работал с мышлением, стимулируя интеллект и открывая целиком новое видение; порой с чувствами, требуя отбросить все искусственное в пользу безотлагательной и полной искренности; порой с пробуждением, позволяя двигаться телу, свободно отвечавшему тому, чему его просили служить.
Это был путь, который не изолировал его учеников от жизни, но внедрялся в жизнь, путь, который брал во внимание и да и нет, оппозиции, все противоречащие силы, путь, который давал понимание необходимости борьбы, чтобы подняться над битвой и в тоже время участвовать в ней. Каждый стоял у порога, который нужно было перейти, и впервые чувствовал необходимость полной искренности. Переход мог казаться трудным, но то, что было оставлено позади, было не более чем старой привязанностью. Перед возникновением определенных колебаний в человеке, Гурджиев создавал такое представление о себе, которое являлось необходимым и давалось для того, чтобы ошибочно не свернуть. Это не было изучением доктрины, знание воплощалось в действии - действии Мастера. В Присутствии Гурджиева, и благодаря его Присутствию, каждый знал момент истины и был готов пожертвовать всем для него. Это было как чудо. Это было чудом. Это было чудо – какая-то сила высшего измерения.
Что Гурджиев принес нам – возможность приблизится к более высокому уровню бытия. Своими словами, отношением, которое он установил с нами, только благодаря его Присутствию, он заставлял нас чувствовать человеческие качества, которые пробуждали в нас желание следовать в этом направлении. Он привлекал нас к нему, к другому уровню. И в тоже время он заставлял нас ужасно страдать, давая нам видеть наше настоящее положение, то, где мы действительно находились. В большинстве своем, непонимание и несогласие с Гурджиевскими методами и поведением, появились из-за того, что он работал в одно и тоже время с нашими разными природами.
С одной стороны, Гурджиев работал над нашей сущностью. Он слушал нашу внутреннюю потребность с неутолимым терпением и добротой, которые причиняли боль, потому что мы всегда ощущали себя ничтожными. Он проявлял интерес к нашим слабостям. Он давал практическую помощь сделать следующий шаг. С невероятной точностью он определял конкретное внутреннее действие, которое каждый должен был выполнить в определенный момент, чтобы освободить себя от дальнейшего автоматизма. Тут не было никогда со стороны Гурджиева ни действия, ни давления. Это был настоящий подарок свыше, оставляющий впечатление любви и сострадания к человеческой природе. Он давал нам чувствовать свои возможности, наш потенциал, надежду увидеть, как они растут.
С другой стороны, Гурджиев работал над нашей механичностью неустанным способом – постоянное давление, все больше и больше требований, ставя нас в ужасные ситуации, шокируя различными способами. Он не только не привлекал нас, но подводя нас к крайним пределам, заставлял сопротивляться ему, действовать против него. И он делал это без милосердия. Своим Присутствием он обязывал нас прийти к решению, знать чего мы хотим. Можно было всегда отказаться и уйти.
Гурджиев был величественным. Первый способ работы над нашей сущностью, был за пределами внешнего мира, целиком сосредоточившись на внутренней работе. Второй, над нашей механичностью, был в самой жизни. С одной стороны он призывал нас, с другой отталкивал, показывая нам рабство наших привычек. Мало у кого был шанс выдержать обе стороны. И все же невозможно понять методы работы Гурджиева или его поведение без получения материала обеих аспектов его работы.
Без Гурджиева, Мастера, у нас не было бы возможности работать в тех особенных условиях. И его обучение заключается в развитии нашего внутреннего бытия. Для этого, мы должны понять учение и подчиниться его принципам. И это мы не можем делать в одиночку. Мы ни к чему не можем прийти в одиночку. Наш путь - жить этими идеями, чтобы понять их, и передавать учение другим в той степени, в которой мы можем жить согласно ему. Сеять идеи, которые не прожиты – сеять пустые идеи. Гурджиев оставил нам не только слова и идеи для передачи, но определенную жизнь, которую надо прожить, спектакль, который надо играть с окружающими, без чего работа напоминала бы воображение.
Поэтому на нас лежит ответственность. Идеи, принесенные Гурджиевым - часть науки, которую мы должны хорошо знать. Но одних идей недостаточно. Если не жить всеми частями себя, я останусь такой как я есть – пассивной и полностью в распоряжении внешних сил. На космической шкале, человек играет важную роль на земле. Без него, определенные силы не могли бы действовать, и не могло бы поддерживаться равновесие. Но мы не видим это, мы не знаем этого, и, следовательно, не можем формировать силу, которая может создать связь с другими космическими энергиями в нас.
Что необходимо внутри нас и вокруг нас, это создание определенного уровня энергии, внимания, которое сопротивляется окружающему влиянию и не позволяет разрушаться. Затем необходимо получить силу, которая более активна, позволяющая не только сопротивляться, но и действовать, и найти стабильное место между двумя потоками различных уровней. Эта возможность равновесия - постоянный вызов, интервал с которым сталкиваешься каждый момент в работе для осознанности.
Ребенок хочет иметь/ обладать, взрослый - быть.
Желание быть вне всяких моих проявлений.
Научиться видеть - первая инициация в самопознании.
Мы боремся не против чего-то, мы боремся за что-то.
Я верю, что мне нужно обращать внимание, но на самом деле мне нужно видеть и знать свою невнимательность.
Когда я начинаю видеть, я начинаю любить что я вижу.
Где наше внимание, там и Бог.