Keтлин Риордан

ГУРДЖИЕВ
 

Содержание

Предисловие
Введение
Философские основы идей Гурджиева
Психология человека
Три ума человека
Три типа человека
Психопатология обычного состояния человека
Систематическое искажение
Возможности человека
Человек высших порядков
Работа Гурджиева
Четвертый путь
Начало
Первая линия работы
Движения
Вторая линия работы
Третья линия работы
Роль физического труда в работе
Конкретные упражнения
Как быть в соприкосновении с живой традицией

 

Домой

В  библиотеку  

ПЕРВАЯ ЛИНИЯ РАБОТЫ

Первая линия работы -- это длительная попытка последовать древнему изречению
"познай самого себя". Знание себя и порядка вещей ищется по многим каналам, и в то
же время сознание расширяется стремится к повышению уровня бытия. Работа по
этой линии обычно начинается с собирания информации о личном
функционировании без какой-либо попытки измениться. Даже в смутном состоянии
невнимания, которое является обычным состоянием человека, можно уловить
проблески собственной характерной деятельности, такие как: походку, позы,
выражение голоса и выражение лица. Даже краткие моменты самонаблюдения,
периодически повторяющиеся, могут привести к пониманию концепции многих "я";
путем самонаблюдения можно увидеть относительную активность центров, можно
понять, какими путями утекает энергия в течение каждого дня, обнаружить
присутствие буферов, обнаружить особенности собственного реагирования на
события повседневной жизни и увидеть те центры, или части центров, которыми эти
особенности обусловлены.

Работа по изучению себя начинается с наблюдения привычек тела и продолжается
наблюдением эмоциональных реакций и шаблонов мышления. В результате этого
моменты "самовоспоминания" -- проблески третьего уровня сознания -- случаются
все чаще и становятся более яркими. Николл так описывает этот процесс:
"Самовоспоминание является наиболее важной вещью из всего и имеет много
уровней и стадий. Практиковать самовоспоминание может каждый, хотя поначалу и в
очень ограниченной степени. Прежде чем будет достигнуто полное
самовоспоминание, должно быть пройдено много предварительных стадий" /Николл,
1952/.

Самовоспоминание -- это не просто наблюдение себя, хотя и это достаточно трудно; оно имеет качество внимания, которое легко узнаваемо, хотя
это и трудно передать, как вкус соли почти невозможно передать тому, кто никогда не
ощущал его, но, раз узнав, он легко распознается в дальнейшем. Это особое ощущение
-- передача себе Первого Сознательного Толчка. Тракол /1968/ утверждает, что "во
всяком случае мне дается действительная возможность стать сознающим в некоторые
моменты о моем собственном присутствующем "Я", здесь, теперь. Это, когда я
переживаю его, сопровождается сильным специфическим ощущением, особым
вкусом, который можно назвать "истинно субъективный". Это очень просто: я, я
сознаю себя, я вспоминаю себя". Во время моментов самовоспоминание
распределяется между непосредственным окружением и собственным внутренним
"Я". Восприятия ясны и не искажены -- и внутренние и внешние. Согласно
Успенскому, моменты самовоспоминания случаются в жизни непроизвольно, и
большая часть того, что мы можем ясно вспомнить, записывается во время этих
проблесков. Преднамеренные попытки произвести такие моменты, поддержать и
углубить их -- основная задача первой линии работы.

Наряду с усилиями самонаблюдения и самовоспоминания может осуществляться
параллельная попытка расширить и углубить понимание себя через заставление себя
доводить до конца начатые дела, сначала хотя бы и небольшие. Можно изменить
некоторые аспекты поведения до того, чтобы использовать такие изменения ка5к
напоминания слабеющему вниманию. Привычные нам действия можно выполнять
каким-либо необычным для нас образом, например: держать сигарету не в правой
руке, как мы обычно делаем это, а в левой, ходить в гору гораздо быстрее, чем
спускаться с горы, -- все это может значительно улучшить общий уровень сознания.
Однако должна быть проявлена большая осторожность в изменении привычек, так
как, как настойчиво указывал Гурджиев, организм -- это тонко сбалансированный
механизм, и любое изменение привычки всегда вносит соответствующее
приспособление в каком-либо из других проявлений. Это приспособление часто
непредсказуемо и иногда совершенно нежелательно.

Усилия вспоминать себя в течение дня поддерживаются через связь с состоянием,
достигаемом в спокойной, пассивной медитации каждое утро перед началом дневной
деятельности. Сначала этот период сидения в медитации будет заключаться только в
заключении физической релаксации и увеличении общего сознавания физического
состояния тела при фокусированном внимании на физических ощущениях. При
достижении прогресса и уверенности, что установлено твердое основание в ощущении
тела, в дальнейшем вводятся другие техники. Иногда используются техники
достижения пустого /от мыслей/ ума во время спокойного сидения; может быть
использована так называемая Атма вачара, медитация на истинное "Я",
заключающаяся в медитативном размышлении над вопросом "Кто я?".
Прогресс во внутреннем развитии при применении различных медитативных практик
следует общему курсу. Сначала ум находится в большой активности, и его болтовня
не поддается никаким попыткам продвинуться к внутренней тишине и простому
вниманию к физическому телу. Со временем и постепенно близкое знакомство с
внутренним процессом допускает некоторое освобождение от отождествления с его
капризами, и здесь появляются моменты ясного сознания. Когда пассивная медитация
углубляется, моменты самовоспоминания в течение активной жизни могут быть
связаны с этим медитативным состоянием, в результате чего они становятся более
сильными и более достоверными.

Так как действие самовоспоминания накопляется и производит улучшение в уровне
бытия, знание своих различных проявлений также увеличивается. Шаблоны поведения
начинают всплывать, что дает возможность истинного самопонимания и производит
ряд теплоты и света, которые характеризуют борьбу между сущностью и личностью.
Николл так описывает одну из стадий этого процесса:
"То, чем мы действительно являемся, и то, на что мы претендуем, воображаем о себе --
это две противоположные вещи. Однако, они существуют в каждом без исключения.
Действие Работы, если она осуществляется искренне и с желанием, заключается в том,
что мы постепенно начинаем сознавать его противоречие. Процесс это длительный и
может происходить в течение многих лет. Тогда мы начинаем иметь реальное
страдание -- мы страдаем от многочисленных и разнообразных попыток
самооправданий, извинений и реакций, начинаем уставать от них, реально видеть их и
получаем желание освободиться от них. Это заметная стадия в Работе, определенная
точка в саморазвитии" /Николл, 1952/.

По мере развития понимания себя все яснее проявляется концепция личной цели.
Переход к "сознательной работе и намеренному страданию" убыстряется, так как
трение между сущностью и личностью увеличивается, и человек становится
нерасположенным терпеть сопровождающее этот процесс страдание. Личная цель
может быть сформулирована тем или иным путем -- это личное дело. Для одного она
сформулируется так: "Я хочу управлять собой", в то время как другой может сказать:
"Я хочу быть способным делать добро". Однако ее формулировка определяет уровень
понимания каждого в любой момент времени, характеризует тот уровень, которого он
достиг в работе над собой. Этой целью должны теперь проверяться все другие мотивы
и направления, на этой цели должно основываться новое чувство, морали: то, что
помогает моей внутренней работе -- хорошо, а то, что не помогает -- плохо и должно
уйти.

Первая линия работы переходит во вторую при практике внешнего рассмотрения. Но
сначала о том, что известно как главная черта. Как мы видим, взрослый человек
характеризуется множеством "я", множественностью и непоследовательностью. Тем
не менее, каждый человек имеет особую характерную черту, центральную опору, на
которой держится основная личность и вокруг которой она, так сказать, вращается.
Эта "главная черта" почти всегда невидима для самого человека, но окружающие его
люди обычно могут дать достаточно точную информацию о ней. Прозвища часто дают
ключ к пониманию главной черты.

Хотя намеки и другая помощь в работе над собой и дается ученикам, его собственная
особая задача -- определить свою главную черту, собирая данные посредством
самонаблюдения. Если главная черта известна, это может дать ключ к лишению
личности силы, так что сущность становится относительно сильнее в борьбе против
нее. При описании представления Гурджиевым главной черты людям в его группе,
Успенский рассказывает следующее:
"Не может быть надлежащего внешнего рассмотрения, когда человек находится в
своей главной черте, -- сказал Гурджиев. -- Например, такой-то /он назвал одного из
нашей группы/. Его черта та, что он всегда отсутствует. Как может он рассмотреть
что-то или кого-то? Другому из нашей группы он ответил на вопрос о его главной
черте, что он вовсе не существует. "Вы понимаете, я не вижу вас, -- сказал Гурджиев, -
- это не значит, что вы всегда такой. Но когда вы такой, как теперь, -- вы не
существуете вовсе". Другому он сказал, что его главная черта -- стремление всегда
спорить со всеми обо всем. "Но я никогда не спорю", -- ответил человек очень горячо.
Никто не мог удержаться от смеха" /Успенский, 1949/.

Так как самоизучение выносит на свет факты о действительном функционировании
человека, то личность до некоторой степени становится видимой насквозь, она теряет
свою власть над сущностью и свою силу. Отождествление становится меньше и не
всегда неизбежно наличествует. Тогда может начаться работа, которая требует
некоторой степени самоконтроля. Начинается вторая линия работы, включающая в
себя отношения между людьми.

 
Hosted by uCoz