(1)

В предыдущих главах нами были рассмотрены некоторые реалии, которые с эзотерической точки зрения проливают свет на проблему наступления на нашей планете Эры Святого Духа. Мы подчеркнули тот факт, что начало XX века совпало по времени с началом Переходного Периода между подходящим к концу Циклом Сына и начинающимся Циклом Святого Духа. Мы привлекли внимание читателя к ложащейся на современного человека величайшей ответственности за итоги этого периода. В случае неудачи у нас не остается надежды на то, что мир вернется в status quo ante^1. У Эры Святого Духа два облика — новообретенного Рая и Огненного Потопа. Мы не должны забывать, что Бог среди прочего есть огнь поядающии2; в случае невыполнения возложенной на человечество задачи ситуация быстро превратится в эсхатологический катаклизм.

Эра Святого Духа на пороге, и было бы наивным полагать, что когда ее час пробьет, мы сможем продолжать жить так, как жили прежде. Никто не сможет быть господином в Царстве Божием.

То, к чему приведет описанное апостолом Петром^3, зависит от позиции, которую выберет современный человек. Элита человеческого общества, особенно правящая элита, на сегодняшний день уже закончила приготовления, определяющие результат. Сегодня, как и две тысячи лет назад, недостаточно повторять «Господи! Господи!» для того, чтобы войти в Царство Небесное, которое вновь приблизилось, но на этот раз в иных обстоятельствах, соответствующих Эре Святого Духа.

Поэтому все теперь зависит от деятельности человека, от его сознательных усилий в оставшейся части Переходного Периода. Вместе с тем легко понять, что вопрос состоит не в приложении усилий в произвольном направлении, ноисключительно в действии, направленном на положительное разрешение проблем Перехода во всей их полноте и сложности.

1 Прежнее состояние (лат.).

2 Евр 12: 29.

3 II Петр 3:10.

(2)

Фактически речь идет о создании того, что Христос назвал закваской, — закваски жизни новой, подобной той закваске, которой стала малочисленная, можно сказать, незаметная на фоне мятежной римской провинции, группа апостолов и их учеников, влияние которой между тем достигло отдаленнейших уголков мира.

Христос сказал: «Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё»^1.

Слова эти подводят нас непосредственно к сути дела. Прозрачное иносказание Христа как нельзя лучше применимо к нашей проблеме, так что попробуем проанализировать его смысл.

Понятно, что закваска оказалась свежа и хороша, иначе тесто из трех мер муки не смогло бы подняться. Однако она могла быть и плоха, потому Христос говорил также Своим ученикам: «Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской»^2.

Насчет закваски фарисейской сомнений нет: она суть лицемерие (Лк 12:1).

О закваске же саддукейской в Евангелии прямо не говорится ничего, за исключением пассажа, где сказано, что саддукеи не верили в воскресение (Мф 22: 23; Мк 12:18; Лк 20:27). Деяния апостолов несколько разъясняют этот вопрос следующей фразой: «Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа...» (Деян 23: 8). Чтобы получить более полное представление об их доктрине и уяснить действительные их отличия от фарисеев, нам нужны дополнительные сведения. Наиболее авторитетным источником по данному вопросу является, несомненно, Иосиф Флавий, который, по собственному признанию, зафиксированному в его автобиографии, сам был фарисеем. Он дает достаточно подробное описание трех еврейских философских школ. Первые две — это фарисеи и саддукеи, третья же, явно ратовавшая за примат добродетельной жизни в религиозных вопросах, — ессеи^3.

1 Мф 13: 33.

2 Мф16:6;Мк8: 15.

3 Иосиф Флавий, Иудейская война, II, 8,14. Иосиф говорит об этих школах также в Иудейских древностях, XIII, 5,9; XVII, 2,4; XVIII, 1,2-4. Различиям между саддукеями и фарисеями практически полностью посвящены учения первой части Талмуда — Мишны. Что касается доктрин второй его части —Гемары, то они носят преимущественно мистический характер.

По Флавию, саддукеи представляли собою секту, образованную в III веке до н. э. В их число входили военачальники, в частности коменданты укрепленных городов, представители городской и государственной знати, а также крупные землевладельцы. Они учили, что Моисеев Закон имеет божественное происхождение, а потому никто не властен его изменить. Они верили, что Бог не вмешивается в людские дела, и человек, стало быть, сам волен устраивать свою судьбу. Они отрицали существование ангелов и демонов и отвергали концепцию предопределения и даже посмертного бытия. Отсюда они делали вывод о несостоятельности представления о награде за благочестивый образ жизни, равно как и о наказании за грехи. Саддукеи также были склонны к установлению компромисса между Моисеевым Законом и греческой философией.

Фарисеи же были заклятыми врагами греческих философии и культуры. Приспосабливая предписания Торы к своему времени, они заявляли, что в Пятикнижии содержится вся философия, наука, все право и даже искусство и что оно является источником всей мудрости. Руководствуясь этой концепцией, они разработали ряд правил и требований (Гапаха), которым каждый правоверный иудей должен был, по их представлениям, неуклонно подчинять свою жизнь. Христос указал в связи с этим на особую их склонность к прозелитизму, а также выказал обеспокоенность тем, что иудейский народ в результате оказывается огражден от неиудейских концепций и культур:

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас»^1.

(3)

Этот краткий пересказ описания Флавия, дающего нам представление о двух основных течениях еврейской мысли времен земной жизни Христа, обнаруживает также некоторые сходные между ними моменты, которые также можно наблюдать и в культурных слоях нашей нынешней цивилизации. Сегодня мы, подобно саддукеям, сознательно исповедуем своего рода вольтеровский деизм, ни к чему нас не обязывающий. Наоборот, он позволяет нам наслаждаться богатством и благами этого мира, не неся за свои поступки никакой ответственности, кроме предполагаемой человеческими законами. Такой саддукейс-кий подход, как древний, так и современный, прекрасно согласуется с допущениями Общего Права и запросами Абсолюта III. Когда время от времени у нас возникают неизбежные сомнения, мы прибегаем к магическому средству самоуспокоения, обеспечивающему нас догмами, за которые можно легко спрятаться. Когда же эти сомнения начинают нас беспокоить, мы избавляемся от них, как от камешка в ботинке^2. Как здесь не вспомнить слова Мальбранша, утверждавшего, что «женщины, молодые люди и слабоумные более всего склонны к сомнениям и предрассудкам».

1 Мф23:15.

2 В оригинале игра слов: французское слово scrupule, как и английское scruple, происходит от латинского scrupulus — камешек. — Прим. перев.

Такой саддукейский подход стал широко распространен, особенно после Возрождения, и сегодня он характерен для молодежи обоих полов. Признать существование Христа? Почему бы нет? Если не принимать во внимание ничем не подтвержденные гипотезы, Он никоим образом не вмешивается в людские дела... Отсюда остается лишь один шаг до поклонения Золотому Тельцу во всех его нынешних формах. Некоторые из реформированных церквей, впавшие в порочный круг рационализма в применении к религии, учат своих последователей, что преуспеяние в накоплении денег и прочих богатств как таковом законными — читай, ненаказуемыми — средствами суть явный признак благоволения Божьего.

В нашей цивилизации этот подход характерен для многих слоев населения. Если даже не говорить о крайних случаях — о ростовщиках и мошенниках, — его можно обнаружить среди тех, кого называют «честными гражданами», положительных элементов во всех областях общественной жизни, действующих в рамках Всеобщего Закона.

С эзотерической точки зрения, эти элементы в целом пассивны. Это значит, что их вклад в наше успешное преодоление Переходного Периода исключительно условен, то есть опосредован привходящими обстоятельствами, поскольку само их участие в этом великом труде является механическим. С другой стороны, усилиям именно этих современных саддукеев мы в значительной степени обязаны величайшим техническим прогрессом, который, несмотря на таящиеся в нем опасности, является неотъемлемой предпосылкой наступления Эры Святого Духа, образуя ее материальный фундамент.

Будучи пассивны в эзотерическом плане, саддукеи весьма активны в плане материальном. Это верно в отношении как «белых» саддукеев, так и их «красных» собратьев. Ниже мы вернемся к обсуждению различий между последними, когда определим их характерные черты в отношении желательной эзотерической эволюции человеческого общества в Переходный Период.

(4)

Несколько сложнее обстоит дело с фарисеями нашей цивилизации и нашего времени. Саддукейская — часто ошибочно называемая «картезианской» — философия получила признание еще со времен Возрождения и Реформации, собственно революции 1789 года и последовавших за нею трех этапов революции промышленной. Это современное саддукейское кредо стало своего рода священной традицией. Ошибочно принимаемое за буржуазный либерализм и основанное на неявном обожествлении человеческой Личности в ее несовершенстве, оно превратилось в норму жизни «свободного мира». Вот почему приведенная нами аналогия вполне обоснованна.

В случае с фарисеями, повторим, дело обстоит совсем иначе. Отметим прежде всего, что Иосиф Флавий говорит об относительном положении саддукеев и фарисеев в иудейском обществе. О первых он пишет, что их учение «...распространено среди немногих, притом принадлежащих к особенно знатным родам. Впрочем, влияние их столь ничтожно, что о нем и говорить не стоит. Когда они занимают правительственные должности, что случается, впрочем, редко и лишь по принуждению, то саддукеи примыкают к фарисеям, ибо иначе они не были бы терпимы простонародьем»^1.

(5)

Термин «фарисеи» приобрел столь одиозный оттенок, что о них сложно судить непредвзято, как мы это сделали в отношении саддукеев. Деградировав до некоторой степени ко времени пришествия Христа, изначально они считались носителями, защитниками и правомочными толкователями Моисеевых Закона и традиции. Предполагалось, что их характерные черты — особая неподкупность и аскетизм. Проводя аналогию с эллинистическим миром, Флавий уподобил их стоикам. В свое время той же точки зрения придерживалась и Римская Католическая Церковь. Как бы там ни было, можно назвать аналогичные факторы, поднимающие престиж фарисеев.

Вместе с тем последние, будучи частью упорядоченной и сверхдисциплинированной организации, приписавшей своим традициям силу догм и ставшей таким образом заложницей собственной консервативности, оказались неспособны ко внутренней эволюции. Именно поэтому они со временем стали мощной политической партией. Свою поначалу чисто философско-религиозную доктрину фарисеи подчинили требованиям своей политической борьбы. Постепенно эта доктрина стала средством, позволившим им взять под свой контроль общественную жизнь и сознание масс. Такое смешение духовного и светского, обычное на протяжении Цикла Отца, когда гражданской жизнью управляли церковные законы, с наступлением Цикла Сына стало опасным анахронизмом.

Теперь, когда Римская Католическая Церковь пересматривает свою историческую позицию по духовным и мирским вопросам, новая дискуссия вряд ли была бы своевременна. Как бы там ни было, за все прошедшие века такого рода споры не принесли никакой пользы. Однако поскольку наши изыскания суть поиск Истины, мы не можем напрочь отказаться от рассмотрения этого вопроса.

Мы лишь всем сердцем желаем — именно ради успешного совершения Перехода, — чтобы Римская Католическая Церковь, сознавая свою миссию, нашла в себе смелость в этот час окончательного приготовления к будущему отказаться от преходящего в пользу мирских властей и посвятить все свои силы духовному. Задача эта велика и сопряжена с крайней ответственностью в эсхатологическом плане. Иными словами, она состоит в том, чтобы оставить кесарю кесарево и отдать себя тому, что есть Божие; мы не побоимся повторить, что «приблизилось Царство Небесное».

Иудейские древности. Пер. Г. Генкеля. — Минск: Беларусь, 1994. — XVII, 1, 4.

(6)

Саддукеев и фарисеев можно обнаружить также и в «красном» лагере. «Красные» саддукеи, как, впрочем, и «белые», образуют технократию. В этой области им принадлежат замечательные достижения, которые, в соответствии с пророчеством Петра I, «заставляют краснеть» наиболее цивилизованные народы.

Многие из этих саддукеев весьма удивились бы, услышав, что их деятельность в своей области отвечает насущным требованиям Переходного Периода, который приведет человечество к Эре Святого Духа. В том, что новая Эра грядет, согласны в общем-то все, другой вопрос, будет ли она действительно Эрой Святого Духа. Тем не менее оба эти представления день ото дня сближаются, а в будущем естественным образом совпадут.

Хотя между «красными» и «белыми» саддукеями много общего, между ними имеется одно существенное отличие. Последние явно напуганы скоростью технического прогресса: живя прошлым, они все более и более становятся заложниками духа консерватизма и оборонительной жизненной позиции. «Красные» же саддукеи действуют в стихийном порыве. Подоплекой этого являются идеологические расхождения: западная технократия основывается исключительно на выгоде, — в общем случае, выгоде личной, — тогда как «красной» технократией движет вера и самоотверженность ради всеобщего блага. В отличие от своих западных собратьев, «красные» саддукеи выступают единым фронтом со своими фарисеями и даже ессеями^1, поскольку каковы бы ни были религиозные и философские расхождения представителей этих трех категорий людей, они оказываются несущественны по сравнению с тем, что они движимы верой.

То, что сердца «красных» фарисеев зажжены верой, бесспорно, ибо в противном случае их революция ни за что бы не привела к результатам, еще вчера казавшимся немыслимыми. Именно эта вера придает им силы среди общего упадочничества и апатии. Однако и они не застрахованы от распространенной ошибки, подобной той, которую в течение всей истории своего существования совершала Римская Католическая Церковь, — огульного смешивания мирского с духовным. В их случае эта ошибка грозит обернуться догматизмом.

1 То есть верующими, преимущественно православными и мусульманами. Исторических ессеев Флавий рассматривает как еврейских пифагорейцев (Иудейские древности, XVIII, 1,4).

(7)

В начале второго тома настоящего сочинения мы упомянули, что божественное Откровение не является статичным и что неверно, как это делают некоторые обращающиеся к эзотерической сфере, полагать саму древность бесспорным критерием Истины. Здесь, как свидетельствует пример св. Павла, некогда называвшего себя «фарисеем, сыном фарисея» (Деян 23: 6), никакой больной не безнадежен. Поднявшись до космических масштабов сознания, мы автоматически отбросим все устаревшее и косное. Как сказал апостол Павел, «когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (I Кор 13: 11). В случае же с догматическими материалистами дело обстоит совсем по-другому: при том, что эзотерическая эволюция есть постепенное продвижение человеческого осознания к самому источнику Жизни, материалистическая эволюция никогда не выходит за рамки эволюции средств. Так, возможности, предоставляемые сегодня техническим прогрессом, совершенно изменили исходные данные той проблемы, которую Карл Маркс сформулировал сто лет назад. Нынешний мир имеет весьма мало общего с миром тогдашним, да и с тем миром, который знал Ленин. По мере прогресса естественных наук материализм той эпохи становился все более бессмыслен. С тех пор было открыто, что материя — лишь одна из ипостасей энергии, в то время как само понятие энергии эволюционировало, поднимаясь на более и более высокие уровни, приближаясь к представлению о ней как об источнике всякой силы.

Пришло время отказаться от этого догматического материализма — чересчур жесткого, а потому становящегося все более реакционным. Он устарел благодаря стремительному развитию естественных наук—тех самых, во имя которых были созданы марксистские догмы. Отказ этот потребует смелых и сознательных шагов, ибо слабый человеческий разум всегда подвержен одержимости прошлым, зачастую влекущей за собой тягчайшие ошибки как раз тогда, когда люди считают, что они идут верным путем.

Марксисты должны понять, — ив пользу этого свидетельствует вся современная наука, — что грубость всегда присуща следствию, причине же присуща утонченность. В наше время нельзя отделаться от впечатления, что наука в своих лабораториях очень скоро достигнет вершин утонченности, и весьма вероятно, что в недалеком будущем ее путь пересечется с путем эзотерических духовных исследований. Мы искренне надеемся, что «красные» фарисеи откажутся от своего ныне устаревшего и ставшего вполне реакционным подхода.

Что же касается самой России и отведенной ей исторической миссии, то следует сказать, что русский человек не создан для жизни с холодным сердцем. При том, что он все еще борется за достойный уровень жизни, при том, что над ним тяготеет угроза третьей мировой войны, он горит и прилагает сверхчеловеческие усилия к положительному решению проблем своей жизни. Представим на миг, что проблемы эти решены: во имя чего стало бы тогда гореть русское сердце, коль скоро, как мы сказали, оно не способно жить, если в нем не горит пламя веры.