(
1)Вне всякого сомнения, главной на сегодня проблемой в политической сфере является проблема мира во всем мире.
Может ли она быть решена? Теоретически да, поскольку теперь доступно все необходимое для создания на Земле рая. Однако неразвитость человеческой Личности порождает серьезные сомнения в осуществимости этого на практике. Даже будучи наделена мыслительной способностью и, по крайней мере потенциально, прочной верой, такая неразвитая Личность слишком часто поступает нелогично, действуя вопреки не только собственным интересам, но и здравому смыслу. Именно поэтому, против воли народов и ответственных политиков, по-прежнему то и дело возникают войны.
Цель нашего анализа между тем состоит не в оценке вероятности новой мировой войны; мы лишь попытаемся в общих чертах представить себе в рамках исторически сложившейся международной ситуации возможную участь тех геополитических групп (в основном состоящих из православных и мусульманских народов), что сегодня населяют обширную территорию прежнего эллинистического мира.
Колыбель христианства, а впоследствии ислама, этот геополитический ансамбль призван, как уже говорилось, стать колыбелью и для Эры Святого Духа.
(2)
Императрица Елизавета спасла петровскую Реформу и решительно проводила политику своего отца.
Всевластие фаворитов — по преимуществу, немецких искателей приключений, — длилось шестнадцать лет после смерти Реформатора. Оно сделало Россию игрушкой европейских политических сил, подталкивавших Империю к хаосу.
Дочь Императора сознавала серьезность ситуации, поэтому в ночь на 25 ноября 1741 года с помощью трех сотен гренадеров отцовской гвардии арестовала осуществлявшую регентство герцогиню Брауншвейг-Люнебургскую и ко всеобщей радости воцарилась на престоле. Она была последней русской по национальности императрицей в российской истории.
Императрица яростно сопротивлялась немецкому Drang nach Osten1, одновременно упрочивая связи России с Османской империей. Две эти восточные державы практически полностью на то время покрывали территорию прежнего эллинистического мира.
II
(1)
Нужно отдавать себе отчет в том, что подоплеку великих исторических движений невозможно понять без рассмотрения их в более широком контексте эзотерической эволюции, имеющей циклический характер. Вне всякого сомнения, следует учиться охватывать большие временные периоды, которые из-за их протяженности часто не вмещает человеческий разум. Однако слаборазвитая Личность легкомысленно обожествляет себя, полагая, что достигла вершины возможного, и предает анафеме тех, кто дерзает выходить за рамки Ignorabi-mus2. Как сказал апостол Петр, «...у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день»3. Поэтому если мы хотим уразуметь истинное значение исторической эволюции, — которая всегда эзотерична, ибо определяется волею Господней, — нам следует учиться мерить ее Его мерками, не нашими, иными словами, подразделять ее на периоды, длительность которых исчисляется Господними днями. Во втором томе Гнозиса читатель уже столкнулся с таким историческим рассмотрением, охватывающим одновременно прошлое и будущее. В общей сложности оно покрывает 16 тысяч лет, начиная с падения Адама и заканчивая Судным днем4.
1 Натиску на Восток (нем.).
2 «Никогда не узнаем» (лат.). Часть принадлежащей немецкому физиологу и философу Э. Дюбуа-Реймону (1818—1896) формулы ignoramus et ignorabimus — «не знаем и никогда не узнаем», утверждающей, что границы познания, принадлежащие настоящему времени останутся такими же и в будущем. — Прим. перев.
3 II Петр 3:8.
4 Т. II, рис. 2.
Если говорить конкретно, наша задача здесь состоит в том, чтобы проследить эволюцию истории народов, живущих по периметру эллинистического
мира — колыбели христианства и Ислама, мира, избранного затем на роль первого свидетеля плодов Эры Святого Духа.(2)
С помощью той небогатой информации, которая предоставлена в наше распоряжение наукой, мы должны попытаться показать, что с эзотерической точки зрения «эллинистический периметр» действительно очерчивает некое геополитическое образование.
После этого нам следует попытаться понять игру политических и культурных сил, для которых этот регион был — и остается — исторической сценой, а подчас и ристалищем.
Тщательное рассмотрение этого вопроса, охватывающее четырехтысячелетний период вплоть до наших дней, поможет нам определить границы той обширной территории, которую ограничивает упомянутый периметр. Мы будем и впредь называть эту геополитическую область «эллинистической», с одной стороны, по традиции, — хотя со времен Александра Македонского многое изменилось, — с другой же — потому, что в предполагаемом исследовании этот термин оказывается как нельзя более уместным.
(3)
Согласно нашему определению, сегодня мы живем внутри эллинистического периметра, который в первом приближении объемлет весь православно-мусульманский мир, часто именуемый «Востоком».
Линия, проведенная от Щецина до Триеста, представляет собой приблизительную границу между так называемыми «Западом» и «Востоком». Продолженная на север, через Ботнический залив к Торнио и далее через Мурманск к Северному полюсу, она является демаркационной линией, разграничивающей области западного и восточного влияния в современной истории.
Герцог Ришелье создал в свое время политическое образование, известное как восточный барьер. После Первой мировой войны оно появляется вновь под названием «санитарного кордона», а после Второй — «железного занавеса». Как видно из меморандума, поданного Людовику XVI тогдашним директором его секретной службы графом де Бройлем, более четко по этому поводу выразился Людовик XV. Де Бройль писал по поводу распада альянсов в 1756 году, из-за которого Франция оказалась ввергнута в Семилетнюю войну на стороне России:
«... Этому монарху [Людовику XV]... стоило больших усилий отказаться от прежних идей насчет сооружения и поддержания непроницаемого барьера между Россией и остальной Европой, простирающегося от полюса [Северного] до островов Эгейского моря»1.
Можно привести сотни такого рода суждений, во все века высказывавшихся государственными деятелями Запада, относительно России и в высшей степени болезненной проблемы Босфора и Дарданелл. Основной мотив такого политического подхода заключался в страхе перед Россией: вопрос состоял в создании зоны влияния, при необходимости могущей послужить плацдармом для нападения на эту страну. Известно, что со времен кардинала Ришелье и короля Густава-Адольфа Россия четыре раза подвергалась агрессии со стороны Запада — то есть каждые сто лет. Последнее, самое ужасное нападение было осуществлено войсками Третьего Рейха и поддержано армиями Финляндии и Румынии; как и в случае наполеоновской кампании 1812 года, в нем участвовали подразделения из многих стран, в частности, Австрии, Испании, Франции, Италии и Словакии.
(4)
На юг Щецин-Триестская линия продолжается до вод Адриатики, затем, пересекши Средиземное море, она достигает пределов арабского, или исламского мира, который в присущем ему устремлении на запад добрался до Атлантики, при этом в этническом, культурном и религиозном плане оставшись верен своим восточным корням2.
1 Boutaric, La Correspondence secrete inedite de Louis XV, 2 volumes, Paris, Plon, 1866, vol. II, p. 682.
2 В этом определении границ мы оставили за пределами эллинистического периметра современную Италию. Однако нельзя забывать, что начиная с V века до н. э. на юге Апеннинского полуострова и острове Сицилия существовало множество греческих колоний, так что этот регион даже получил название Большой Греции. С другой стороны, север Италии испытывал сильнейшее влияние со стороны Византии, давшей толчок итальянскому Возрождению. Кроме того, не будет лишним упомянуть и о сегодняшнем — на первый взгляд парадоксальном — спонтанном движении назад к православию, которое можно наблюдать среди сельского населения Сицилии. Разумеется, с количественной точки зрения это движение незначительно, но с качественной оно весьма существенно именно в силу своей спонтанности.
(5)
К западу от европейского востока, на другом берегу Атлантики, расположен Новый Свет, который мы будем называть Дальним Западом. Это мир, все еще находящийся в стадии формирования, для которого характерны одновременно происходящие процессы интеграции и дифференциации, которые могут привести к образованию новых культурно-исторических типов цивилизаций.
(6)
К востоку от классического Востока расположен языческий китайский мир, характеризующийся весьма древней оригинальной культурой. Он населен народами различных рас, как чистых, так и смешанных, испытывающими отчетливое влияние со стороны Китая. Этот мир мы определим как Дальний Восток.
(7)
В то время как Восток и Запад граничат по Щецин-Триестской линии, Дальний Восток и Дальний Запад разделены водами Тихого океана.
Кроме Австралии и Новой Зеландии, которые, подобно Южной Африке, были колониями стран Запада и потому связаны с ними этническими и культурными узами, нам следует упомянуть еще о двух более обширных мирах — мире Черного Континента и мире Индийского океана.
(8)
Поскольку, как уже говорилось, черная раса переживает теперь начало своего возрождения1, испытывая на себе конкурирующие христианское, исламское, коммунистическое и панафриканское влияния, время для каких-либо предсказаний относительно нее еще не пришло.
Индийский мир мы определим как территорию, ограниченную с севера горными хребтами Памира и Гималаев, Баб-эль-Мандебским проливом на западе, Малайскими островами на востоке и Индонезийским архипелагом на юге.
Эта геополитическая группа, четко ограниченная естественными преградами с севера, запада и востока, отделена от жителей Австралии и Новой Зеландии границей духовного характера—этническими и культурными различиями. Что касается ее политической ориентации, то невзирая на ее расположение между Востоком и Дальним Востоком, она представляется тяготеющей к первому.
Средоточие древней арийской культуры, этот мир, вмещающий две исламские геополитические группы, по всей видимости, со временем разовьет и укрепит свои разнообразные связи с арабским и русским мирами, особенно если в рамках традиционных индийских представлений об Ариан Дхарме получат развитие современные социалистические идеи.
1 Т. II, гл. XIII, § ПУЗ.
