ВВЕДЕНИЕ

За этой книгой стоит пятнадцать лет участия автора в успенско-гурджиевской «работе» в русском андеграунде 60—70-х гг. и затем — после эмиграции на Запад — обживание этой традиции, такой, какой она сложилась в Европе и Штатах.

Первое знакомство автора с идеями Гурджиева и Успенского произошло в Москве в начале 60-х годов, когда после выступления на одном из философских семинаров к нему подошел аккуратно одетый молодой человек с вопросами, касающимися темы его выступления. На другое утро этот молодой человек, весь в снегу, уже стучал в дверь его загородной квартиры. Под мышкой он держал завернутую в газету книгу Успенского Tertium Organum.

С тех пор головокружительные концепции четвертого измерения, сверхчеловека, вечного возвращения и эзотерического христианства, путешествия Гурджиева и Успенского на Восток в поисках утраченного и «чудесного» знания, их встреча и последующие годы учительства и ученичества, наконец, их работа с последователями «четвертого пути» в Англии, Франции и США — все это органично наложились как на собственные поиски автора в России, на Западе и на Востоке, так и на его литературное творчество.

Идея этой книги обрела еще большую реальность летом 1980 года, когда, напутствуемый одновременно двумя людьми, близко знавшими Успенского, — лордом Джоном Пентландом, тогдашним главой Американского Гурджиевского фонда, и Николаем Александровичем Рабинеком, руководителем американской группы последователей Успенского, автор посетил Лондон и Париж, где, познакомившись с рядом английских учеников Гурджиева и Успенского и с одним из Руководителей Гурджиевского фонда Мишелем де Зальцманом, тем самым свел свой российский опыт «четвертого пути» и западный.

Работа московских групп Гурджиева и Успенского в 1960-х гг. интересна и поучительна. Интерес этот, в частности, связан с героизмом и самоотверженностью той неповторимой эпохи, глубиной и силой сформированных ею характеров и утраченным сегодня резонансом с идеями Гурджиева и Успенского. В 1960-х гг. Успенский и Гурджиев были окончательно возвращены в Россию. Были найдены и проработаны все дореволюционные работы Успенского. Издаваемые на Западе книги по «четвертому пути» и суфизму добывались и переводились на русский язык. Отыскивались люди, работавшие с Гурджиевым и Успенским до их отъезда из страны, — некоторые из них к тому времени вернулись из тюрем и лагерей. Были устанавлены контакты с духовными практиками в Средней Азии, Сибири, на Украине и в Прибалтике. В Москве на Чистых Прудах в начале 1970-х годов работала группа по изучению идей «четвертого пути», прикрытая вывеской лаборатории биоинформации. Завязались устойчивые связи с Джоном Беннеттом, Идрисом Шахом, Робертом Грейвсом и другими западными людьми, близкими к кругу идей Успенского и Гурджиева.

Что делало идеи «четвертого пути» столь притягательными для духовных искателей в русском андерграунде I960—1970-х гг. — времени, по своему мистическому накалу вполне сопоставимому с началом века? Опыт Гурджиева и Успенского особенно высоко ценился за грандиозность поставленной ими задачи пробуждения спящего человечества и за решительный шаг от высокопарного академизма и самодостаточного эстетства к трезвому исследованию мистических идей и претворению их в духовную практику. Влияние Гурджиева и Успенского на артистическую среду усилилось их авторитетом среди художников русского и западного авангарда 1920—1930-х гг. — интерес к идеям Гурджиева и Успенского был возрожден вместе с идеями и именами сюрреалистов, футуристов и супрематистов.

Сегодня, как и в прошлом веке, книги Гурджиева и Успенского стимулируют духовных искателей и вновь инспирируют философские и художественные поиски. «Работа» Гурджиева и Успенского продолжается и сегодня.

| НАЗАД | СОДЕРЖАНИЕ | ВПЕРЕД |