(1)

В предыдущих главах мы попытались в наиболее общих чертах обрисовать положение человека во Вселенной, остановившись более подробно на том, каково его место в органической жизни и каким образом он содействует последовательному развитию нашего Луча Творения.

В этом плане особенно очевидна вся важность сознательных усилий — единственного средства спасения, которое доступно человеку внешнему как условие роста его Личности (см. т. I, гл. XX, § 17). Существует тесная взаимосвязь между ростом органической жизни и ее развитием в целом: оба процесса в их тесном переплетении образуют циклы, подчиненные общей цели.

На этом пути требуется колоссальная работа, которая по плечам только стойким и сильным Духом — тем, кто решил любой ценой отвоевать Жизнь¹ в постоянной Незримой Битве² с самим собой, одолевая одну за другой, в последовательном высвобождении из-под их власти, слепые тенденции, господствующие во внешнем человеке.

Что же касается возможных результатов такой эволюции, то в Священном Писании можно найти совершенно ясные на этот счет указания. Писание утверждает, что наступающая эпоха — Цикл Святого Духа (см. т. I, гл. XVIII, § 9) — будет характеризоваться наличием всех условий, облегчающих внешнему человеку доступ к эзотерической работе, благодаря которой он сможет стать новым человеком — хозяином самому себе.

По выражению св. Павла, чтобы облечься в нового человека, нужно совлечься человека ветхого (Эфес 4: 21—24; Кол 3: 9), — «совлечься», разумеется, до конца, т. е. не просто получить некое символическое посвящение: необходимо внутренне полностью приобщиться к тайне Голгофы, распнувшись сердцем, чтобы умереть, — в надежде воскреснуть.

1 «Вечную». — Прим. ред.

2 Здесь и далее — собственно отсылка на известное в православной аскетической практике, в качестве настольного пособия, сочинение НикодимаАгаорита«НевидимаяБранъ».—Прим. ред.

Так открывается истинный смысл Воскресения: оно есть организующая усилия человека его конечная цель, достижение которой возлагает на него всю полноту его личной ответственности и обязывает сознательно исполнять отведенную ему роль¹.

Итак, обратимся к Писанию, чтобы извлечь из него по возможности все, что можно его посредством узнать о Воскресении.

(2)

Под «воскресением» в Библии понимается предшествующее Судному Дню восстановление человеческих тел для воссоединейия их с душами, которые они некогда облачали.

Сопутствующие пророчествам о Воскресении те или иные его описания можно найти в разных книгах Ветхого Завета (Иов 19: 25—27; Иез 37: 1—14); сам сюжет нередко привлекал религиозных живописцев — на их картинах люди во плоти предстают перед Верховным Судией, вершащим их окончательную участь. Такое образное представление, в сопровождении тех или иных уточняющих деталей, вполне вписывается в различные толкования этой темы и само по себе ничуть не противоречиво. Как искра Божества, душа бессмертна, т. е. выше самой необходимости воскрешения. Напротив, логично предположить возможность и необходимость возвращения к жизни нашей плоти, какой она представляется нашим органам чувств. У древних иудеев был, впрочем, несколько иной взгляд на эту проблему. Саддукеи, например, вообще не верили в воскресение: для них, как для доморощенных рационалистов² , было несомненно, что вместе с телом умирает и душа. Примечательно, что такую точку зрения даже правоверные иудеи не считали ересью; саддукеев не только допускали в синагоги, но и возводили в жреческий сан.

В понимании же тех, кто не разделял воззрений саддукеев, воскресение являлось естественным и неизбежным следствием бессмертия души. Но это мнение не было общепринятым, а потому не воспринималось как наделенное статусом догмы.

1 О «роли» каждого в жизни как «фильме» см. т. I, гл. XXI, §§ 9—15. —Прим. ред.

2 Иосиф Флавий. «Иуд. война». II, VIII, 14; «Иуд. древн.». XVIII, I, 4. Для современного читателя должно быть вполне очевидно, что спор между саддукеямии фарисеямипо поводу бессмертия души самим своим возникновением обязан смешению понятий — в ту эпоху еще смутных и не выкристаллизовавшихся, истолковываемых и используемых, как правило, совершенно произвольно. В контексте затронутой темы ее здесь толкование можно свести в общемк следующему: душа- Личность, достигаяВторого Рождения еще в этой жизни, умирает вместе в телом; а живая, или бессмертная Душа, — божественная искра в человеке, его Истинное Я как истоки основа его Индивидуальности, — остаетсянеизменнойипосле смерти физического тела, поскольку она изначально бессмертна.

Вообще ко времени пришествия Христа вопрос о воскресении души рассматривался иудеями скорее как предмет схоластического спора, а не как реальная проблема, имеющая вполне практическое значение.

(3)

При таком-то общем состоянии умов саддукеи, как упоминается в Евангелии, просто не могли не задать Христу каверзный вопрос, рассчитывая поставить Его в тупик: чьей женой станет после воскресения вдова шести братьев, вышедшая замуж за седьмого? Христос дал исчерпывающий ответ, всего лишь указав, что у единой реальности — два аспекта:

« "Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией; ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божий на небесах. А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом:

'Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова'? Бог не есть Бог мертвых, но живых ".

И слышав народ дивился учению Его» (М$ 22: 23—33; Мк12: 18—27; Лк20: 27—40)^1.

При таком толковании затронутая здесь тема приобретает совершенно иной смысл.

При том, что в Евангелии содержится множество упоминаний о всеобщем Воскресении как несомненном и самоочевидном (Мф 24: 31; 25: 32, 33, 46; Мк 13: 27; Лк 14: 14; Ин 5: 28—29; 6: 39—40, 44), в нем вводится также нечто принципиально новое сравнительно с Ветхим Заветом: понятие индивидуального воскресения мертвых. В древнейших книгах такого рода воскресение не только не упоминается, — в них не редкость идея явно противоположная: человек падет и уже не встанет (Иов 14: 12; Пс 40: 9; 42: 17; Амос 8: 14).

И однако же в Евангелии от Иоанна, в эпизоде с воскрешением Лазаря, приводится совершенно однозначное утверждение Христа: «Я есмъ воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Ин 11: 25).

То есть речь идет именно об индивидуальном воскресении — возвращении к жизни через воссоединение души с телом, с которым она после смерти была разлучена.

Как очевидно из слов Христа, воскресение предполагает возвращение жизни в ту самую плоть, которую она покинула. Воскресший Спаситель настоял на

проверке истинности Его воскресения, потребовав от апостолов: «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк 24: 39), а усомнившемуся Фоме вообще предложил «вложить персты» в Его раны (Ин 20: 27). Его плоть вновь ожила, когда воссоединилась с душой. По словам св. Павла, Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших, став прототипом воскресшего, как Адам — прототипом обреченного смерти. Наступит день, когда человеческая плоть разделит судьбу плоти Христовой (I Кор 15: 20—28).

В то время как, напомним, такого рода воскресение для иудеев превышало всякое разумение, у христиан, напротив, в нем не было ни малейших сомнений: «Бог животворит живых и называет несуществующее, как существующее» (Рим 4: 17). Христиане жили твердой верой в то, что «воскресивший Христа из мертвых оживит и наши смертные тела Духом Своим, живущим в нас» (Рим 8' 11).

Эти тексты послужили поводом к возникновению следующей богословской теории. Известно, что на протяжении всей земной жизни человека элементы его тела постоянно обновляются. Более чем вероятно, что в теле старика не осталось ни одной из тех частиц, которые составляли его тело в младенчестве. И однако это то же самое тело, поскольку его оживляет все та же душа, организующая его элементы в единое целое. Из каких бы элементов ни состояло воскресшее тело, его идентичность будет обеспечена наличием в нем души; испытав то преображение, которое описывает св. Павел, тело будет в точности таким же, каким оно было при земной жизни, подобно тому как тело состарившегося тождественно в некоем главном тому, каким оно было в его младенчестве. Именно такого рода тождество подразумевают слова св. Павла: «сеется в тлении, восстает в нетле-кми...»(1Кор 15:42—44).

Выражаясь современным языком, это тело будет обладать вполне определенными признаками духовного, а именно нетленностью и подвижностью (I Кор 15: 36—44), необходимость которых логически следует из самой идеи такого воскресения.

(4)

Подытожим и проанализируем теперь все, что можно почерпнуть из священных текстов и богословских трудов относительно воскресения в его различных аспектах.

В тот период человеческой истории, который именуется Циклом Отца, эта проблема почти не затрагивалась. В Ветхом Завете она обсуждается только в теоретическом плане, отодвигаемая в необозримое будущее, принимая смутный образ Страшного Суда. Как мы уже отмечали, ни у кого не вызывало сомнений, что человек уснет и не проснется.

В наступившем затем Цикле Сына Христос, вернув к жизни Лазаря, воплотил идею воскресения в уже вполне конкретную реальность, Собственным вое-

кресением доказав затем принципиальную возможность индивидуального воскресения. О воскресении такого рода также неоднократно упоминает св. Иоанн, еще не связывая его, впрочем, с воскресением всеобщим. Поскольку в Цикле Сына эта проблема еще не была вполне актуальной, в Евангелии о ней говорится в самом общем смысле. Ветхозаветная тема Страшного Суда иногда всплывает и в Новом Завете: когда-нибудь (когда именно — не уточняется) мертвые воскреснут: все праведные — или вообще все «сущие в гробах» — вновь облачатся в свои тела и будут призваны на Суд Божий. Но наряду с этой темой возникает новая. Коллективное воскресение связывают, как правило, с Пришествием Христа, которое, в свою очередь, отмечает начало Цикла Святого Духа.

Сама тема Пришествия Сына Человеческого, одна из центральных в Новом Завете, требует обстоятельного комментария. Именно ей, в частности, целиком посвящена 24-я глава Евангелия от Матфея, причем некоторые из содержащихся здесь высказываний отличаются несомненной определенностью — например, такие слова Христа:

«И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф 24: 14).

Здесь идет речь о «конце "Света"»¹. Кажется, вполне очевидно, что к настоящему времени человечество достигло решающего, поворотного пункта в своей истории и что скоро будет дописана одна из глав эволюции нашей планеты, — эволюции органической жизни с человечеством во главе. В пользу такого предположения говорят многие достаточно веские доводы; некоторые из них мы ранее анализировали. Оно подтверждается и развитием позитивной науки, — в частности, самими темпами этого развития. Кроме того, мы можем констатировать, что проповедь Евангелия, мало-помалу распространявшаяся с начала нашей эры, к середине XX века коснулась в той или иной степени почти каждой нации. Сегодня на Земле весьма трудно сыскать человека, который вообще ничего бы не знал или по крайней мере не слышал о Христе и Его деяниях. Поскольку это условие, можно считать, уже реализовано, мы вправе предположить, что в евангельском смысле конец старого «Мира»² уже наступил, — что Сын Человеческий близко, при дверях (Мф 24: 33).

Что же Сам Христос говорил о Своем втором Пришествии, знаменующем начало Новой Эры — Цикла Святого Духа! На описание этой величественной и грозной картины, приведенное в Евангелии от Матфея, мы уже ссылались:

«Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются;

1 Букв. «Мира» («the end of the 'World'»).

2 «World».

Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою;

И пошлет Ангелов своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Мф 24: 29—31).

Как понимать этот текст? Мы имеем дело, разумеется, с описанием символическим, которое, однако, вполне доступно переводу на современный язык, если проанализировать его в свете излагаемого нами Учения. «Ангелы с трубою громогласною», собирающие избранных «от четырех ветров», от одного «края небес» до другого, — это поэтический образ принесенной Христом вести как послания через тысячелетия — такого послания, смысл которого станет вполне ясен только в конце Цикла Сына, через двадцать веков после Его воплощения.

Для начала установим, кто такие «избранные». Тому, кто уже знаком с содержанием первого тома, нетрудно понять, что речь идет о преодолевших второй Порог, — о новых людях, которые благодаря слиянию со своим Истинным Я— частицей Христа — утвердятся во втором Рождении как Индивидуальности.

Это они будут «собраны от четырех ветров», от одного «края небес» до другого, и из них сформируется правящая элита грядущей эры. Упоминание о «четырех ветрах» и обоих «краях небес» указывает на то, что избранные сойдутся со всех концов Земли, независимо от расы и вероисповедания: как говорил св. Павел, во Христе нет различия между иудеем и эллином (Рим 10: 12). Эта элита будет заведовать и управлять не только человеческими делами, но и всей органической жизнью на Земле. Такая концентрация власти в руках новой элиты — в руках сверхчеловеков, правящих всей планетой, — станет отличительной чертой нового строя в начавшемся Цикле Святого Духа (Рим 8: 29).

Раскрыв Истинное Я в прямом и нерасторжимом союзе своей Личности с высшим эмоциональным центром, новый человек утвердится в непосредственном и постоянном контакте с высшими уровнями Сознания и Заветом Любви под главенством Христа, в Котором, по словам св. Павла, он будет как «первородный между многими братьями» (Рим 8: 29).

Этим постоянным непосредственным контактом новых людей с высшими уровнями можно объяснить то, что для второго Пришествия нет необходимости в новом воплощении Сына Божьего. В посредстве человеческого языка больше не будет такой надобности, как двадцать веков назад, во времена Христа. Вот почему Он дал тем, кто в Него уверуют, следующее предостережение:

«Тогда, если кто скажет вам: «вот здесь Христос», или «там», — не верьте; ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф 24: 23—24).

(5)

Это новое человечество, руководимое избранными, и «новая земля», на которой, по словам св. Петра, обитает правда, еще не родились. Но идея создания международного правительства, способного обеспечить мир во всем мире, уже пустила глубокие корни и набирает силу. В XIX веке она нашла воплощение в коалиции, названной Священным Союзом. В зачаточной форме она проявилась в возникновении и расширении международных организаций. Эти организации все еще наполовину эфемерны и лишены подлинной власти; однако само их появление свидетельствует о явном и к тому же необратимом прогрессе. Без них вообще невозможно себе представить сегодняшний мир; в нынешнем своем виде они являются зародышем того, что можно считать душой (animd) человечества в Цикле Святого Духа^1.

 Их несовершенство еще не умаляет их политического значения в эзотерическом плане. Ибо в процессе своего развития эти органы человечества как целого обретут подлинно новое рождение, вдохновленное дыханием духовности2. Так они образуют некий качественно новый орган — живой дух, способный управлять как человечеством, так и органической жизнью на Земле. Это и будет означать окончательное утверждение Эры Святого Духа — со всеми вытекающими отсюда последствиями.

(6)

Вернемся к теме всеобщего Воскресения, как она представлена в библейских текстах. Это некий символический ряд, который может стать нитью Ариадны для каждого, кто ищет практического решения этой проблемы — вполне серьезной и вполне реальной.

Нетрудно вообразить, к каким выводам привело бы буквальное понимание идеи Воскресения. Цифры, которыми оперируют при подсчетах общего количества живших на Земле в указанный период, хотя и весьма приблизительны, все же дают вполне наглядное об этом представление. Если допустить, что история после Адама началась с появлением нынешнего homo sapiens recens, то, опираясь на последние данные антропологии, следует датировать это событие примерно двенадцатым тысячелетием до н. э. Это значит, что возраст Адамова человечества составляет 14 000 лет, или, считая по четыре поколения за столетие, около пятисот шестидесяти поколений. Если предположить, что в течение всего этого периода на Земле одновременно жило в среднем сто миллионов обитателей, то в итоге мы получим просто астрономическую цифру — 56 000 000 000 человек!

1 См. т. I, гл. XVIII, § 10.

2 «... animated by the breath of spirituality».

Ясно, таким образом, что под всеобщим Воскресением никак не следует понимать просто оживление всех человеческих тел, обратившихся в прах с тех пор, как Бог «вдунул» в Адама «душу живую».

Но почему же Сам Христос не дал в Своем учении точного ответа на этот вопрос? Можно объяснить это тем, что с Его Пришествием и в последовавшую затем эпоху апостольской проповеди проблема Воскресения, как и в ветхозаветные времена, еще не стала насущной. Главной идеей миссии Христа, ее истинной целью было открытие крат Цикла Сына; Сын Божий пришел помочь духовно созревшим переступить порог, разделяющий в видимом мире и в мире незримом область Отца и область Сына, царство Которого, как заявил Сам Христос со всей определенностью, не от мира сего.

Мы должны оценить и осмыслить всю глубину этого высказывания. Еще раз повторим: царство Христово открывается человеку после Второго Рождения — рождения Индивидуальности, когда он обретает сознание своего Истинного Я и в своих высших центрах открывается Завету Любви, то есть входит в непосредственный контакт с Великим Эзотерическим Центром, а через него — с Царством Божьим, с жизнью Дейтерокосма, которая в самом деле и в буквальном смысле «не от мира сего».

На фоне той невообразимо важной проблемы, которая оказалась в центре божественной миссии Христа, выглядят неуместными какие-либо попытки теоретизирования, которые могут лишь запутать и без того сложнейший вопрос. Это, в частности, означает необходимость всячески воздерживаться от якобы научного, а на самом деле по крайней мере задевающего чувства правоверных иудеев отвлеченно-теоретического анализа древних текстов, ибо в сущности ведь миссия Христа имела к «теории» отношение самое отдаленное. Мы знаем, что Ему приходилось постоянно преодолевать встречное давление, психологическое сопротивление, чему один из выразительнейших примеров — история обращения Савла в св. Павла (Деян 8—9). Вот почему Христос говорил тем, кто был невольно связан буквой Писания и прошлым, что Он пришел не нарушить закон, но исполнить (Мф 5: 17).

(7)

Хотя, кажется, уже вполне очевидно, что всеобщее воскресение не означает  телесного воскрешения вообще всех живших на Земле после Адама, это еще не решает затронутую здесь проблему. Учение о воскресении плоти, которое не отрицают ветхозаветные тексты, стало смысловым итогом Нового Завета, оно составляет один из догматов Символа веры и определяет тематику литургических молитв Пасхального Канона. Для нас же оно в данном случае оборачивается вопросом, как его интерпретировать с точки зрения эзотерической Традиции, поскольку Воскресение представляется естественной кульминацией всей драмы истории — эволюции человеческого рода.

Здесь автоматически затрагивается еще одна проблема, обсуждавшаяся на протяжении тысячелетий, — проблема перевоплощения.

Тема воскресения и тема перевоплощения тесно взаимосвязаны. Нет необходимости повторять здесь то, что ранее уже было нами об этом сказано (т. 1, гл. XXI, § 14), — о перевоплощении в подлинном смысле слова и о псевдоперевоплощении. Добавим однако следующее.

Признавая, что человек наделен и бессмертной душой, и смертным телом, мы тем самым признаем саму необходимость ее воплощения. Если мы считаем душу бессмертной, логично допустить, что способность к воплощению может быть использована ею не раз и не два: на нее в таком случае распространяется, в качестве правила, принцип циклической повторяемости, т. е. периодического возвращения, наблюдаемого в огромном множестве природных явлений. Далее, если мы пытаемся согласовать такое понимание бессмертия души с учением Церкви, то трудно понять, почему нам дана одна-единственная земная жизнь, которая в громадном большинстве случаев оборачивается бесконечной цепью ошибок, завершаемых полным крахом — внутренним поражением¹ и физической смертью. Как нам поверить в то, что бессмертная душа остается безучастной до и после нашей эфемерной земной жизни, — и это в Космосе, где каждая мельчайшая частица вибрирует в унисон с вечностью, само звучание которой направляет все сущее к предопределенной цели? Такая связанность энергии, такая неподвижность, в эмпиреях или в геенне, изначально противоречила бы фундаментальным законам Вселенной, где все построено на принципе взаимозависимости элементов и сохранении энергии.

Все это значит, что, согласно вполне явственным на этот счет указаниям, которые можно почерпнуть в Традиции, всеобщее Воскресение в канун Страшного Суда следует понимать не как возвращение в тела миллиардов душ, каждая из которых воплощалась лишь однажды, а как воплощение в одном поколении всех душ, привязанных к нашей планете. Если предположить, что души живущих на Земле — это всё те же души, которые к ней привязаны и периодически возвращаются, сама идея всеобщего Воскресения приобретает совершенно новый смысл. В таком случае, например, выглядит вполне обоснованной эзотерическая точка зрения, согласно которой прогрессирующее увеличение населения Земли есть последовательное движение ко всеобщему Воскресению. Когда миллиарды душ, привязанных к Земле, воплотятся все одновременно, тогда-то и наступит эра Святого Духа. Тогда исполнятся слова пророка о «небесном Иерусалиме» (Откр 21) — о пришествии того Царства, которое именно не от «Мира² сего» — мира, чей «образ пройдет» (I Кор 7: 31; I Ин 2: 17).

Осталась лишь одна ступень. От пророчества о всеобщем Воскресении, как оно описано в Библии, мы перешли к возможности индивидуального воскресения в Цикле Сына, который в процессе непрерывного развития скоро закончится Циклом Святого Духа, т. е. наступит всеобщее Воскресение, и в нем будет участвовать все Адамово человечество нашей планеты.

В Дейтерокосме его ждут новые задачи, новые цели и новая миссия.

1 «Moral bankruptcy».

2 «World».