ЭПИЛОГ

      На момент смерти автора, рукопись этой книги завершалась девятой 
главой, но было также несколько отрывочных вариантов начала главы 
"Миротворцы". Все эти фрагменты были собраны в завершающую десятую 
главу. Только в этой последней главе, помимо еще нескольких мест, было 
несколько вариантов текста, и редакторы книги позволили себе отойти от 
изначального решения представить читателю только то, что написал сам автор.

      Тем не менее, мы совершили бы ошибку, если бы особым образом не 
подчеркнули незавершенность работы. Она не завершена по нескольким 
пунктам. Во-первых, это очевидная незаконченность рукописи. Во-вторых, 
сама эта рукопись была всего лишь черновиком, и, наверняка, во многих местах 
автор хотел дописать новый материал или отредактировать рассуждения. 
Наконец, каждая настоящая работа создает у автора некую инерцию, которая 
уносит его в новые сферы, по окончании работы. Следовательно, в силу ее 
преждевременного завершения, необходимо дать указания тем читателям, 
которые захотят продолжить поиск. В связи с незавершенностью книги, 
основная цель настоящего эпилога заключается в том, чтобы привлечь внимание 
читателя к дополнительному материалу, который связан с развивавшейся в 
работе темой, но был недоступен автору. Кроме того, на основе более раннего 
конспекта, к счастью оказавшегося в нашем распоряжении, мы постарались 
рассказать читателю, что еще могло бы войти в книгу. 

     Вероятно, нелишне будет в самом начале вспомнить о том, что в книге 
идет речь не об истории, в традиционном смысле этого слова, а, как было очень 
тонко отмечено в предисловии, скорее об истории значительного. Понимание 
автором истории более полно отражено в четвертом томе Драматической 
Вселенной. Однако полезно было бы поразмыслить о том, что такое "научный 
подход". Принято считать, что "научность" подразумевает сбор максимально 
возможного количества данных, и выведение на их основе объясняющей схемы, 
или законов. В то же время, такой дедуктивный метод, как было прекрасно 
показано Поппером и другими, на самом деле, не является причиной 
значительных прорывов в истории науки. Скорее, эта заслуга принадлежит 
индуктивному методу, когда рабочая гипотеза ил аналогичная схем, взятая из 
другой области науки, предшествует, а иногда и упорядочивает сбор фактов. 
Именно это обеспечило эвристическую силу и динамизм научного поиска и 
исследований. Таким образом, не нужно с недоверием относится к тому, что 
подобный подход был применен в истории, а также считать его "антинаучным". 

      В настоящей книге, автор сопоставляет известные и частично известные 
исторически факты за большой период времени с гипотезой Демиургического 
регулирования жизни человечества, осуществляемого через людей высокого 
уровня, Учителей Мудрости. Первое, в свою очередь, свидетельствует об 
удивительной эрудиции и проницательности автора. Прежде всего, надо 
отдавать себе отчет в том, что наши знания в этой обширнейшей сфере весьма 
ограничены. В противном случае, объективный читатель мог бы счесть 
некоторые ссылки и доводы не слишком убедительными. В качестве примера 
можно привести точку зрения автора по поводу Волхвов, анализируя которую, 
можно было бы подумать, что это просто формальный инструмент. Но что мы 
доподлинно знаем о Волхвах? Вне всяких сомнений, они были Средней кастой, 
то есть кастой духовенства, исполняли обязанности священнослужителей во 
время зороастрийских ритуалов и, безусловно, были очень влиятельными и 
уважаемыми. Насколько можно судить, у них не было единой веры, поскольку 
есть сведенья о различных сектах, некоторые из которых явно относились к 
Зерванизму. Похоже, что определенные группы придерживались более древних 
верований и практик, чем Зороастризм. Кроме того, по-видимому, была 
определенная иерархия, подразумевавшая постепенное посвящение во все более 
сокровенные тайны. Конечно, мы знаем очень мало, но в этих сведеньях нет 
ничего противоречащего точке зрения автора. Тем, кто хочет более детально 
изучить этот вопрос, мы рекомендуем воспользоваться книгой Профессора Frye, 
The Heritage of Persia (Наследие Персии).

      К сожалению, в черновик книги не вошла часть весьма интересного 
материала. Так, печально, что среди всех сект Месопотамии, в той или иной 
форме, сохранявших древне-вавилонскую культуру и традиции, вообще не 
упоминаются Манденцы. В этой гностической секте крещения явно 
присутствует та преемственность традиции, которую старался показать автор. 
Кроме того, помимо Вавилонского наследия, существовали также Иранская и 
Иудейская линии, причем последняя была весьма значительной, и считается, что 
она имела связи с Иоанном Крестителем и Ессеями. Следует также отметить, 
что именно у Манденцев Мани получил религиозное образование, прежде чем 
основал свою собственную конфессию, Манихейство. Значительная часть 
манденской эзотерической литературы стала доступна сегодня, благодаря 
трудам Lady E. S. Drower, и ее книге The Secret Adam (Тайный Адам). Помимо 
того, что эта книга содержит много сведений о Манденцах, в ней также 
приведены опережающие библиографические ссылки.

      В этой книге также упоминается еще одна секта, Сабианская, из города 
Харран в 150 километрах от Алеппо. Это была удивительно интересная 
гностическая секта, которая также сохранила значительную часть древней 
вавилонской традиции, совместив ее с элементами греческого Гностицизма. 
Члены этой секты сделали большое дело, переведя многие важные греческие 
труды на арабский язык, во время исламского периода. На первый взгляд, это 
может показаться весьма заурядной работой, но мы сегодня понимает, что это 
был очень важный вклад. Результаты не ограничились тем, что мусульманская 
философия ассимилировала совершенно новые идеи, но были также сохранены 
многие греческие труды, которые, в противном случае, почти наверняка были бы 
утеряны. Последние, в свою очередь, сыграли значительную роль в 
Европейском Ренессансе. Весьма информативную статью B. Dodge о Сабианцах 
Харрана можно найти в Festival Book of the American University of Beirut, 1967.

      Уже после смерти автора, вышли две книги которые значительно 
проясняют картину арабского завоевания Персии и ее обращения в Ислам. Это 
The Cambridge History of Iran и Pofessor Frye's The Golden Age of Persia, каждая 
из которых повествует о периоде, начавшемся с арабских вторжений и 
закончившимся появлением сельджуков. Автора, помимо всего прочего, 
интересовало, почему Зороастризм практически без боя сдал свои позиции 
Исламу, но имевшиеся в его распоряжении источники явно не позволили ему 
найти удовлетворительный ответ на этот вопрос. Насколько можно судить 
сегодня, Сассанидская империя изжила себя и переживала упадок, как во время 
правления Хосроя II так и после его смерти. Зороастризм, в свою очередь, также 
катился в пропасть, в силу, как внутренних, так и внешних причин, в том числе, 
посягательств со стороны других религий, таких как, Несторианство и 
Монофизитское Христианство. В связи с этим, вряд ли стоит удивляться краху 
Зороастризма.

      Профессор Фрай справедливо подчеркивает важное отличие восточных 
иранцев от западных. Обращение западных сассанидских иранцев, безусловно, 
было не мгновенным, а постепенным, хотя и необратимым процессом. В силу 
экономических и социальных преимуществ мусульманского населения, а также 
краха политической системы, поддерживавшей зороастрийское духовенство, 
обращение продвигалось неуклонно и без особых неожиданностей.

      В то же время, события, происходившие в Хорасане и Центральной 
Азии, имеют особое значение для гипотезы высказанной автором в настоящей 
книге. Восточные иранцы, населявшие этот район, по большей части, не 
подчинялись сассанидским правителям, и контактировали с огромным 
количеством различных сект, верований, племен и рас. Политические и 
религиозные восстания в этом районе не только стали причиной прихода к 
власти Аббасидского Халифата, но также сыграли основную роль в превращении 
Ислама из арабской в мировую религию. Однако это еще не все. Дело в том, что 
зарождение Иранских династий способствовало развитию нового персидского 
языка, литературы и культуры, которые были принесены турками сельджуками 
на запад. На примере этого раннего периода, можно сделать вывод о 
динамической роли, которую этот район играл в формировании культуры 
Исламского мира.

      Относительно Ходжагана, следует упомянуть одну важную статью, 
которой не было в распоряжении у автора, но из которой видно, каким образом 
можно было бы связать четвертую главу, "Время Христа", с Учителями 
Центральной Азии. Статья, Autour du Dare Mansour: L'apprentissage Mystique de 
Baha ad-Din Naqshband, написанная M. Mole, вышла в журнале Revue des Etudes 
Islamiques в 1959 году. Приводя много рассказов о Ходжагане, Моле 
подчеркивает явное влияние Маламати на традицию Учителей. Нишапур в 
Хорасане был известен как важный центра Маламатии, а Абу Язид Бистами 
считается важной личностью в родословной, как Маламати, так и Накшбанд. В 
то же время, Моле отрицает их непосредственную связь, поскольку Накшбанд 
отвергали многие излишества Маламатийцев. Тем не менее, он подчеркивает, 
что основные принципы унижения и смиренности, а также признание себя 
самым недостойным из всех созданий и стремление не показывать свою 
религиозность и духовный прогресс, были характерны для обеих школ. Из всего 
этого очевидно, что именно унижение и смиренность были основой связи между 
"Временем Христа" и путем Ходжагана.

      Наконец, есть еще одна книге, которой не было в распоряжении автора, 
но которую мы настоятельно рекомендуем читателю. Это книга J. S. 
Trimingham, The Sufi Orders in Islam (Суфийские Ордена в Исламе). Мы 
рекомендуем эту книгу не только потому, что это первая научная работа, к 
которой признается колоссальное значение Ходжагана и материал которой 
удивительным образом подтверждает точку зрения автора. Помимо всего 
прочего, она содержит весьма ценное описание Суфизма в целом и его 
различных орденов, таких как, например, Маламатийский, о котором уже шла 
речь. Книга также предоставляет прекрасный библиографический список, и 
читатель может углубиться в более детальное изучение интересующего его 
вопроса. Единственным недостатком этой книги является ее "подогнанность".

      Очевидный пример подтверждения Тримингемом точки зрения автора 
настоящей книги можно обнаружить на стр. 90. "В Центральной Азии, период, 
отделявший Монгольское Нашествие от основания Сафавидской династии в 
Персии, можно назвать смутным временем, которое сыграло решающую роль в 
отношении будущего Ислама в этом регионе. В первую очередь, в результате 
Монгольского Нашествия, Ислам был смещен с положения государственной 
религии. Ему теперь приходилось подтверждать собственную 
жизнеспособность и приспосабливаться к немусульманским правителям, 
шаманистам, буддистам или катакомбным христианам. Это время было 
переполнено разного рода возможностями, и, в итоге, Ислам стал 
преобладающей религией во всей Центральной Азии. При этом Суфизм имел 
очень большое значение, прежде всего, не как Путь, а благодаря своим ярким 
представителям, сила которых проявлялась даже после смерти и исходила от их 
могил, многие из которых были воздвигнуты монгольскими правителями".

      Повествуя об ордене Накшбанд, Трименгем пишет, что он "хотя и был 
явно иранским и урбанизированным, тем не менее, считался многими 
татарскими племенами неким религиозным связующим звеном". Трименгем 
совершенно справедливо называет Убайдаллаха Арара наиболее влиятельной 
фигурой после Бахауддина, и показывает, что три региональных линии этого 
ордена, азиатская, западная турецкая и индийская берут свое начало именно от 
него. Он также пишет, что "Правители всех независимых государств, 
возникших на территории Монгольской империи, (за исключением Персии) 
благосклонно относились к этому великому суннитскому ордену, почитали его 
лидеров во время их жизни, а также воздвигая мавзолеи над их могилами и 
жилища для их дервишей. Хотя с течением времени орден сдавал свои позиции, 
он стался преобладающим региональным орденом, с крупными центрами в 
Самарканде, Мерве, Хиве, Ташкенте, Герате и Бухаре. Кроме того, значительное 
количество приверженцев было также и в Китайском Туркестане и Коканде, 
Афганистане, Персии, Белуджистане и Индии".

      Хотя Тримингем уделяет гораздо больше внимания относительно 
недавнему распространению Накшбандийа в Индии и Турции, на основе его 
книги можно воссоздать генеалогическое древо, приведенное в конце эпилога, 
на котором отражены все ордена, берущие свое начало от Йусуфа Хамадани и 
его сподвижников. Слева мы видим орден Накшбандийа, на основе которого, 
начиная с семнадцатого века, зарождались другие ордена, хотя сам он оставался 
и остается преобладающим орденом. В центре отображены орден Халватийа, 
наиболее влиятельный в западной Турции, а также Сафавийа, давший начало 
Сафавидской династии в Персии, и породивший ряд других орденов, таких как 
Байрамийа и Джилватийа. Справа мы видим ордена Ясавийа и Бекташийа, два 
чрезвычайно влиятельных ордена, которые вправе претендовать на основную 
роль в возрождении турецкой духовности и создании удивительной турецкой 
мистической литературы.

      Может быть, эти имена ни о чем не говорят читателю, однако даже в 
этом случае, вполне очевидно, что Йусуф Хамадани и Хваджи раннего периода 
играли чрезвычайно важную роль в установлении мира, а также пробуждении 
духовного самосознания и вообще религиозности у значительной части 
мирового населения на протяжении многих веков. То, что такие скромные люди 
могли оказывать настолько существенное влияние на окружавший их мир, 
пребывавший в постоянном смятении и опасности гибели и разрушений, трудно 
не назвать чудом. Именно по этой причине автор так настоятельно обращает 
наше внимание на их деятельность как свидетельство участия высшего разума в 
жизни человечества. 

      Помимо Мусульманского мира, насколько можно судить по самым 
первым наброскам книги, автор хотел также включить главу о европейских 
Учителях. В связи с этим, мы считаем своим долгом ознакомить читателя с тем 
немногим, что было написано автором на эту тему. Возможно, это будет 
интересно читателю, а, может быть, станет основой для дальнейших изысканий. 
Хотя у нас есть всего лишь список имен, этого достаточно, чтобы понять 
намеренья автора: "Готические Учителя. Анонимность создателей соборов и 
витражей. Крестовые Походы. Святой Франциск в Египте и Сирии. Данте 
Алигьери. Торкуато Тассо. Германские мистики. Мейстер Экхарт и Друзья 
Бога. Данс Скотус и Роджер Бэкон. Джэкоб Боэм. Бегуины и Друзья Общей 
Жизни. Учителя в Голландии. Английская Тайна. Учителя живописи. 
Массацио и Боттичелли. Леонардо. Астрономы и алхимики. Кеплер. 
Коперник. Галилей. Бойль. Ньютон. Поиски Космического Закона. 
Розенкрейцеры и истоки Свободного Масонства. Учителя современности. 
Киеркигард. Прерафаэлиты". 

      Наконец, тот же набросок содержит план завершающей главы. Вне 
всяких сомнений, если бы книга была написана на основе первого наброска, то 
это было бы совершенно иное произведение. Так или иначе, мы решили 
ознакомить читателя и с этими строками автора, чтобы каждый мог 
поразмыслить над тем вопросами, которые тогда интересовали его. Глава 
называлась "Учителя Будущего" и включала в себя следующие разделы: 
"Учителя переходных периодов. Грядущая Эпоха. Демиург и Новый Человек. 
Что следует понимать под Вторым Пришествием Христа. Настоящий момент и 
то, что было двенадцать тысяч лет назад. Социальная революция 
Неолитического Периода. Социальная революция следующего столетия. 
Синергизм как сотрудничество человека и Демиургического Разума. 
Психокинетическое общество в психостатическом мире. Долгосрочный прогноз 
на будущее. Грядущие двенадцать тысяч лет и рождение Новой Расы Людей".

      Чрезвычайно интересно было бы узнать, как автор ответил бы на эти 
вопросы. Или, может быть … нет? Мы назвали здесь заголовки намечавшихся 
разделов, поскольку те из нас, кто работал с автором, знают, что его жизнь была 
посвящена пробуждению интереса людей к настоящим вопросам, а также 
поддержке тех, кто пытался найти собственные ответы на них. Немногие станут 
Учителями, но эта книга подает надежду всем, без исключения; мы всегда 
найдем в ней нужное нам руководство, если, конечно, задаем себе те вопросы, о 
которых говорилось в начале Драматической Вселенной. При этом, вне всякого 
сомнения, работа автора принесла свои плоды уже очень давно. Мы уверены, 
что автор одобрил бы то, что мы заканчиваем эту его последнюю книгу тем 
вопросами, которые так просто обобщают суть его постоянных поисков смысла 
и цели жизни на Земле.

     "Откуда взялось Я?" "Кто Я?" "Какая задача стоит передо мной?"

---------------------------------------------------

Симон Вейтман
1977 г. Англия