ПОСЛЕДНИЙ БАРЬЕР

Путешествие Суфия

Вернутся в библиотеке

Вернутся на главную

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Я умер как минерал и стал растением
И как растение я умер и стал животным.
Я умер как животное и стал человеком.
Тогда зачем же бояться исчезновения через смерть?
В следующий раз я умру,
Приобретя крылья и оперение, как у ангелов;
После этого, воспарив выше ангелов,
Я стану тем,
Что ты не можешь и вообразить.
Мевлана Джелаледдин Руми

Все заключено в божественном дыхании, как день в утренней заре.
Мухэддин Ибн Араби

Над холмами разгорался рассвет, будя деревенских собак и начиная день. Я слышал призыв к молитве, раздающийся с минаретов: «Аллах Акбар, Аллах Акбар» — «Господь велик, Господь велик». Призыв муэдзина разносился над крышами пять раз в день, призывая людей еще раз обратиться к Богу.

Я совершил омовение так, как научил меня в Лондоне Хамид. Он говорил: «Если у тебя нет воды, мойся песком; если у тебя нет песка, тогда мойся камнем; если камень непригоден для этого, тогда очищайся намерением, чтобы приблизиться к этому моменту как можно более свободным от прошлого». Я очень тщательно мылся в то утро, молясь, что я буду открыт для всего, что может быть дано мне.

Ровно в семь я постучал в дверь Хамида. Он ждал меня в комнате. Он жестом пригласил меня сесть на стул напротив него и без предисловий начал говорить.

— Сегодня я собираюсь учить тебя дыханию. Я уверен, что ты понимаешь, что дыхание это секрет жизни, потому что без дыхания нет ничего. При помощи правильного дыхания можно выбрать путь, которым ты хочешь идти. Подумай о ветре — он дует и переносит все, что является достаточно легким, чтобы оторваться от земли. Он переносит запах цветов, переносит листья, когда они опадают с деревьев, и он переносит семена растений в то место, где они могут прорасти. В этом заключено великое послание! Мы приходим в этот мир на вдохе и покидаем его тоже на вдохе. Средний человек, проживающий свою жизнь механически, совсем забывает о дыхании до момента своей смерти, когда он пытается вдохнуть воздух, цепляясь за останки того, что он в своем мире считал жизнью.

Упражнение, которому я научу тебя сегодня, можно делать каждый день, в любой момент, всю оставшуюся жизнь. Оно кажется легким, но поскольку любое мгновение отличается от предыдущего, все дни разные, в какой-то момент будет невозможно сосредоточиться. Но понемногу ты поймешь важность того, что я говорю тебе.

Сначала ты должен научиться очищать свои тонкие тела, отказываясь от концепции физического тела, чтобы ты мог подойти к невидимой матрице, по которой постоянно формируется тело. Если ты научишься очищать себя, то ты будешь более ясно видеть, поскольку мысленные формы и изображения, препятствующие ясновидению и внутреннему слышанию, исчезнут. В конечном счете, мысль это единственное, что нас разделяет.

Он велел мне придвинуть свой стул как можно ближе к его стулу. Затем он взял меня за руки так, что моя правая ладонь оказалась повернутой вверх, а левая — вниз, создав кругооборот, с помощью которого я почувствовал, что между нами движется энергетическая спираль. Я тут же успокоился.

— Сначала убедись, что твоя спина выпрямлена, а затем просто наблюдай за подъемом и падением твоего дыхания. Потребуется большая практика, чтобы научиться делать это, очень немногие люди готовы сделать необходимое усилие. Только когда ты научишься наблюдать за дыханием, ты начнешь понимать, что мысли тиранствуют над нами, заставляя двигаться этой дорогой почти постоянно; и, несмотря на то, что мы не любим признавать правду, становится ясно, что в нас мало постоянства. Но ты являешься своими мыслями не более, чем своими эмоциями или телом. И если ты не являешься своими мыслями, то почему тебе так сложно наблюдать за дыханием и не быть движимым этими мыслями? Значит, здесь что-то не так?

Он сильнее сжимал мои руки, задавая мне этот вопрос, пока я не взглянул ему в глаза.

— Слушай внимательно, — сказал он, — и запомни это— до тех пор, пока у тебя есть постоянное «Я», ты всегда будешь подвергаться опасности быть уведенным с пути. Когда ты научишься дышать осознанно, то у тебя будет шанс найти это внутреннее существо, которое и является тобой.

Сегодня я собираюсь познакомить тебя с тремя аспектами дыхания. Науке дыхания учатся всю жизнь, но эти три аспекта — если их тщательно изучить и применять на практике — могут помочь изменить течение твоей жизни. Вот они: это ритм дыхания, качество дыхания и местоположение дыхания.

В последнее время на Западе было много написано о ритме дыхания, который в Индии называют пранаяма, но люди не понимают, что различные виды дыхания, которые преподают в различных школах различные учителя, предполагают получение различных результатов. Если ты хочешь, чтобы машина очень быстро ехала в гору, мотор должен работать совершенно в ином ритме, чем, если бы машина плавно спускалась с горы. Скорость машины может быть одинаковой, но ритм работы двигателя будет совершенно разным. То же самое можно сказать о науке Дыхания — понимание ритма чрезвычайно важно.

Он замолчал, и я не знал, ждет ли он от меня ответа. Прежде чем я ответил, он продолжил.

— Ритм, которому я собираюсь обучить тебя сегодня, иногда называют материнским дыханием. Люди не понимают, что нечто «рождается» из каждого мига, и если бы мы могли найти ритм, который будет наиболее естественным и наиболее гармонирующим с законами вселенной, которые управляют нашим существованием, мы бы внесли большой вклад в установление мира на этой планете. Итак, вот первый урок — осознанно практиковать самый основной ритм дыхания. Убедись, что твоя спина выпрямлена, чтобы жизненные потоки могли легко течь вверх и вниз. Теперь вдохни на счет семь, сделай паузу на счет один, а затем выдохни на счет семь. Перед тем как сделать следующий вдох второго цикла, еще раз сделай паузу на счет один. Это очень простой ритмический счет: 7-1-7-1-7. Если ты будешь стараться, то будешь считать автоматически. А сейчас попробуй дышать в этом ритме вместе со мной.

Как только я расслабился и подчинился ритму, мне стало очень легко. Хамид все еще держал меня за руки, и я мог видеть, как при дыхании поднимался и опускался его живот. И хотя ритм был довольно странный и вначале следовать ему было тяжело, что-то начало пробуждаться во мне — наблюдатель, который мог наблюдать все, что происходило, но, тем не менее, он не отождествлялся с самим ритмом.

— Хорошо, — сказал Хамид. — Теперь доверься еще больше, расслабься, закрой свои глаза и просто позволь себе дышать. Давай отбросим все концепции — подчинись ритму, который течет и пульсирует через всю жизнь. Этот ритм называется законом семи, и, следуя ему, ты проявишься, как часть гармоничного принципа жизни, который только хочет взрастить совершенство из глубин самого себя.

Теперь перейдем к следующей стадии, которая связана с качеством воздуха, которым мы дышим. Ты должен продолжать дышать по модели 7-1-7.

Как ветер несет на своих крыльях все, что является достаточно легким, чтобы оторваться от земли, так же существует много качеств, которые можно развить с помощью дыхания, если понимать ритм и уметь правильно сконцентрироваться. Например, ты можешь выбрать один цвет из целого спектра и вдыхать его в свое тело, заполняя каждую клетку. Эта практика полезна при определенных методах целительства. Ты можешь вдыхать сильную вибрацию, сходную со звучанием низких нот на пианино, или ты можешь по выбору вдыхать самую прекрасную из вообразимых вибрацию, которая в этом мире будет недоступна для уха. Ты можешь выбрать все, что угодно! Ты можешь вдыхать элементы огня, земли, воздуха или воды. Ты можешь вдыхать аромат отдельного цветка или травы так же, как ты вдыхаешь запахи цветов и различаешь их. Наука дыхания необъятна, в прошлом она была известна лишь немногим, но сейчас пришло время, когда мир должен начать понимать. С верным знанием ритма и тех вещей, о которых я тебе говорю, можно делать невероятные вещи!

Но все это — только намеки по пути. Когда ты достаточно освоишь основной ритм, мы сможем поговорить подробнее.

Третий аспект, который я хотел бы затронуть сегодня, это место дыхания. Так же как ветер переносит семена с одного места на другое, так и дыхание может перемещать намерение из одной области тела в другую для особых целей. Посредством верного размещения дыхания мы можем научиться приводить тело в состояние равновесия. Мы можем начать изучать искусство превращения, искусство алхимиков. Мы можем начать принимать на себя ответственность за то, что являемся осознающими людьми, преданными жизни служения на земле.

Теперь дыши со мной, почувствуй ритм, которому я тебя научил, и наполни себя самым прекрасным воздухом, который ты только можешь вообразить. Очистись воздухом. Позволь ему сейчас вымыть всю твою боль. Когда я буду дышать с тобой, ощути, как энергия распространяется от твоей макушки и проникает во все твое тело.

Как только я расслабился и позволил моему телу дышать так, как показал Хамид, я ощутил комфорт и новое чувство свободы, которое я до этого не испытывал. В то же время я старался не потерять концентрацию и осознание. Хамид сжимал мои руки еще крепче.

— Теперь я хочу, чтобы ты сделал несколько глубоких вдохов. Вдыхая каждый раз, осознанно настраивайся быть в равновесии и одновременно принять ответственность за свое тело. Тебе удалось избавиться от многого, что, как ты считал, было в полном порядке, чтобы ты смог открыть нечто реальное в себе. Это и есть то, что ты называешь наблюдателем. Ты должен научиться развивать его понемногу каждый день. Ты здесь, чтобы научиться нести ответственность за тот механизм, что тебе дали. Гордо стой в этом мире, но кланяйся следующему.

Я дышал медленно и глубоко, и вскоре Хамид велел мне открыть глаза. Комната выглядела совершенно иначе, как будто я увидел ее в первый раз. У меня было невероятное ощущение спокойствия и безопасности. Все было в должном порядке. Я чувствовал, как между вещами в комнате и через сами вещи циркулирует безупречный поток. Было ощущение общности и осведомленности: стулья, стол, кровать — все знали о существовании друг друга. Не было больше неодушевленных предметов, а была часть живого Существа. У всего было сознание, все говорило молчаливым языком. Все было по Сути безупречно.

Хамид выпустил мои руки и встал неподвижно. Затем он обошел меня сзади, поднял руки у меня над головой, а потом провел ими вниз вдоль боков моего тела, в двух или трех дюймах от краев моей одежды. После этого он встал сбоку от меня и повторил это же действия, проведя руками вниз спереди и сзади. Наконец, снова, встав позади меня, он положил руки мне на плечи, и велел мне стоять совершенно спокойно. От его рук исходил невероятный жар, такой, что мое тело завибрировало. Он постоял так всего несколько секунд и опять сел.

— Хорошо, — сказал он, — теперь, когда мы начали говорить о настоящем мире, тебе будет легче понять. Но сначала надо выпить кофе и позавтракать. Ты научился варить кофе по-турецки? Еще нет? — он печально покачал. головой. — Ты должен научиться, и твоей обязанностью будет готовить кофе после нашей совместной медитации. После того как мы выпьем кофе и позавтракаем, мы посидим и поговорим. А теперь ты спустишься к берегу на прогулку, и когда ты вернешься, кофе будет готов.

С этим он вышел из комнаты. Мое тело было подозрительно слабым, и сначала мне было тяжело подняться со стула. Я посидел еще несколько минут, а затем отправился по тропинке к морю — посмотреть, как рыбацкие лодки возвращаются с утреннего лова.

Гуляя по берегу, я думал о переменах, происшедших с Хамидом. Это утро не было похоже на то время, которое мы проводили в Лондоне вместе. Я чувствовал в нем власть и серьезность, которая не оставляла места для компромисса. Раньше всегда находилось время, чтобы поговорить о мирских делах, немного посмеяться, обсудить что-то за обедом, но теперь, казалось, присутствовало ощущение безотлагательности. Я чувствовал, что от меня ожидают напряжения сил, превосходящего мои предыдущие попытки. Конечно, я сделал этот прыжок в неизвестное, но теперь я понял, что пути назад не было. Пьеса началась, а я не знал даже общей линии сюжета.

Когда я вернулся с берега, Хамид уже поставил столик для завтрака во дворе. За едой мы не разговаривали, а когда все было убрано, Хамид знаком предложил мне пройти в дом. Как только мы снова сели, он начал говорить, как будто мы и не покидали наших мест.

— Пока ты здесь, мы будем учиться каждое утро. Это будет новым для тебя, поскольку люди с Запада, кажется, считают, что учеба это способ усвоения информации или приобретения знаний. Но ты не можешь приобрести знания. Запомни это — знания не могут быть приобретены, они должны даваться. Они даются тебе в нужный момент, но на самом деле все они в тебе. Слово «образование» происходит от латинского слова «еЛисаге», которое означает «производить». Оно не означает заталкивания поступающих извне единиц информации, находящихся в каком-то внешнем источнике. Учеба в моем понимании это познание истинной правды в любви и осознании, чтобы то, что находится внутри тебя и ждет рождения, могло начать раскрываться. Если ты упорно учишься, понимание вырастет из самого себя. Но прежде чем начать учиться таким образом, ты всегда должен приготовиться; вот почему мы сначала выполняем практики. Ты должен научиться приводить в состояние равновесия три мира — мир мыслей, мир чувств и физический мир. Учеба это не — как ты это называешь? — работа головой. Если ты учишься только головой, ты остановишься на понятиях правды. Если ты учишься только с миром чувств, тогда, возможно, ты будешь пребывать в состоянии постоянной эйфории, чувствуя все, но не имея направления. Если ты делаешь только физические упражнения для тренировки тела, то ты можешь стать настолько приземленным, что никогда не устремишься достаточно высоко. Это вопрос равновесия.

Я прервал его, чтобы спросить: — Что ты имеешь в виду, говоря, что знания даются, а не приобретаются?

— Будь осторожен. Это игра разума. Это не искренний вопрос. Если бы ты слушал меня внимательно, тебе бы даже не пришло в голову спрашивать меня о подобной вещи. Ты до сих пор считаешь, что способен сделать что-то. На самом деле ты еще ничему не научился. Я велел тебе слушать, позволить впитаться тому, что я говорю, а не пытаться объяснить с помощью логического разума. Ты будешь учиться слушая. Если не хочешь слушать, тогда уходи — назад вернешься, когда будешь готов. У меня масса дел, и я не намерен терять время. Потеря времени — единственный грех, а все остальное проистекает от него. Грех это нехватка знаний, поэтому, если ты хочешь понять, ты должен слушать.

Ошеломленный жесткостью ответа Хамида, я понял, что задал первый пришедший на ум вопрос, просто чтобы ненадолго остановить его речь и дать возможность своему рациональному уму зацепиться за то, что он говорил. Я совсем не обдумал свой вопрос.

— Пожалуйста, прости меня, — сказал я. — Я не хотел прервать тебя. Я только хотел понять. Пожалуйста, продолжай — я буду слушать внимательно».

— Извини, что говорил так резко, — ответил он. — Ты только второй день в Сиде и устал от путешествия. Но ты должен помнить, что здесь все иначе, чем в Лондоне. Там мы обрабатывали друг друга, хорошенько приглядываясь друг к другу, оба решая, собираемся ли мы сделать этот следующий шаг вместе. Затем тебе представился шанс приехать, и ты принял это предложение. Теперь, когда ты приехал в мой дом, ценна каждая минута. Я хочу, чтобы ты остался здесь на максимально короткий срок; мы не можем терять время. Я хочу передать тебе некоторые знания, которые были даны мне, для того чтобы ты мог вернуться назад и учить других, — он замолчал. — Посвятить себя Господу значит изучать Его во всех аспектах, понимать Господа — знать все, что можешь о Нем, служить Господу значит учить других тому, что ты знаешь о Нем. Поэтому сейчас ты веришь и узнаешь, и учишься. УЧИШЬСЯ и еще раз учишься».

— Есть ли какие-нибудь книги, которые я должен прочитать? — спросил я.

— Конечно, нет, — ответил он. — Ты читал годами, и куда это привело тебя? Твоя голова забита массой идей и концепций, и ты стремишься к опыту, который на пути приобрели другие. Прежде чем твоя истинная природа будет понята, все эти идеи и концепции должны исчезнуть. Никаких букв. Единственная книга — это рукопись природы, урок самой жизни. Живи страстно! Кто сказал, что этот путь должен быть настолько серьезен, что на нем не найдется места радости? Это наиболее захватывающее приключение из возможных, и им следует наслаждаться. Радость это движущая сила знания, знания, что Господь безупречен и выше всяких сравнений. Ты помнишь, как я однажды спросил тебя, почему ты вегетарианец, и сказал тебе, что я ем мясо потому, что я знаю, что Господь безупречен? — он улыбнулся мне, и в его глазах блеснула искорка, которая заставила меня тоже улыбнуться.

— Я знал, какие вопросы и мысли будут у тебя, но я никогда не просил тебя думать, как я. Мы всегда ели вместе ту пищу, которую ты считал нужной для себя. Но теперь наступает время, когда тебе необходимо будет понять, что существует Единое Абсолютное Существо, из которого все происходит, поэтому мы не можем отделять что-либо от этого Единого Существа. Все в этой вселенной безупречно и подчинено порядку. И то, что животные даются нам в качестве пищи, чтобы мы могли жить, — часть нашей жизни. Это часть искупительного процесса. Только через человечество может произойти искупление. Этот процесс алхимический, и мы просто трансформируем тонкие энергии. Величайший учитель Мевлана Джелал-леддин Руми сказал: «Я умер как минерал, чтобы стать растением, я умер как растение, чтобы стать животным, я умер как животное, чтобы стать человеком. Я умру как человек и вознесусь в ангельскую форму. Почему тогда я должен бояться умереть?» Кем здесь является это «Я»? Это не великое Я, первое Я? Подумай над этим сегодня. Внутри тебя заключено все, что когда-либо было, и все, что когда-либо будет, все прошлые времена, все различные царства. Ты считаешь, что животный мир как-то отличается? Посмотри на животное. Оно ест траву, а трава уже вобрала в себя минералы земли, солнечный свет и другие энергии космоса. Таким образом, поедая траву, животное приняло в себя и царство минералов, и царство растений. Есть только Единое Абсолютное Существо. Это означает, что мы должны принимать на себя ответственность за то, как мы дышим. Запомни это и знай, что независимо от того, ешь ли ты мясо или нет, каждый раз, когда ты вдыхаешь, ты получаешь элементы, содержащиеся в животном мире. Даже когда ты дышишь'Сейчас, ты вдыхаешь и воздух, который выдохнул я; когда ты был вегетарианцем, ты вдыхал элементы мяса, которое ел я, трансформировавшиеся во мне. Ты знал об этом?

Как я уже сказал тебе утром, секрет жизни заключается в дыхании. Посредством правильного использования дыхания можно трансформировать все, и это наш долг и наша обязанность по рождению стать осознающими преобразователями.

Я расскажу тебе о том, как это действует. Однажды ко мне пришла молодая женщина, которая много путешествовала по Индии. В течение целого года она ела только апельсины. Это правда — апельсины и ничего больше. Женщина была необычайно сильна, она могла нести на спине тяжелый груз. По логике вещей, она должна была бы быть полностью истощена, но на самом деле она была здорова как никогда. Она пришла ко мне, потому что узнала, что я мог бы представить ее определенным людям на Ближнем Востоке. Я пригласил ее на ланч, не зная о ее привычках в еде. И хотя она была очень вежлива, она пришла в ужас от того, что мы ели. За столом было четырнадцать человек, и я приготовил утку, запеченную в духовке, с Кюрасао и ликером Гранд Мар-ниер. Кто-то принес прекрасный кларет, и мы закончили трапезу шампанским и лимонным суфле. Она извинилась, и, сказав, что находится на специальной диете, вынула из сумки апельсин, который съела очень медленно. Как ни восхитительно это выглядело, но в своем ужасе от нашей кухни она не могла слушать то, что я говорил. Во время разговора я назвал для группы пару имен и адресов, зная, что это было именно то, зачем она пришла. Она не слышала, поскольку была поглощена идеей о том, каким должен быть духовный учитель, что он должен есть и так далее. Она ушла весьма разочарованной, более, того, сердитой на нас.

Внутренний секрет этой истории в следующем: в Индии у нее был учитель, у которого она училась долгое время. Он был аскетом и научил ее диете, которой она и следовала. Но важнее диеты было дыхание, которое она изучала у него. Посредством правильного использования дыхания она могла получить все, в чем нуждалась. Она не знала об этом, но с дыханием получала все необходимое из разных царств — «Я умер как минерал, чтобы стать растением...» Ты понимаешь?

Он ждал молча. Я открыл рот, чтобы задать другой вопрос, но теперь я стал опасаться.

— Я вижу, что вопрос, который ты хочешь задать, идет от сердца, поэтому постараюсь как можно лучше ответить.

— Я хотел спросить, тогда почему же, если возможно получать все необходимое, питаясь апельсинами и правильно дыша, ты до сих пор ешь мясо?

Вопрос показался ему невероятно смешным, потому что он откинулся на диван и начал смеяться, его тело сотрясалось, и он продолжал смеяться, пока слезы не потекли у него по лицу.

— О, западные люди, — сказал он. — Почему ты не можешь понять? Я ем мясо, потому что мне нравится есть мясо.

Встреча была окончена. Он вышел из комнаты, не сказав ни слова, и скрылся в другой, меньшей комнате, которая была отделена от той, где мы сидели, ковром, повешенным в дверном проеме. Я подождал немного и затем направился через двор к себе в комнату. Я решил провести остаток дня на берегу. Мы должны были встретиться с Хамидом на закате около греческого амфитеатра, так что у меня было еще много времени, чтобы попытаться усвоить то, что я услышал.

Так много произошло с момента моего приезда двумя днями раньше, что я почти забыл красивую женщину, которая присоединилась к нам за ужином. Она вышла из своей комнаты. Она держала руки впереди себя, точно так же, как и предыдущим вечером, голубая шерсть опять запуталась и закрутилась вокруг запястий. Я был смущен вторжением в ее мир, и в то же время мне было невыносимо грустно. Она шла ко мне, не глядя на меня, ее голова была слегка наклонена, а ее руки и пальцы направлены мне прямо в грудь. Она так была поглощена этим, что я испуганно отпрянул. Я чувствовал, что она пыталась завладеть мной, но все еще не мог оторвать взгляда от рук, протянутых ко мне. Ее ладони были сложены, как в молитве, а спутанная голубая шерсть свисала до талии.

Когда она была уже в двух или трех футах от меня, она подняла голову и взглянула мне в глаза. Стараясь не отводить глаз от нее, я подошел и осторожно убрал шерсть с ее рук. Когда я убрал последние нити, она улыбнулась, глядя перед собой на свои руки как будто впервые. Шерсть соскользнула на землю. Я наклонился, чтобы поднять ее. Как только я сделал это, она закричала и продолжала кричать, плача от боли. Она упала на колени, опять схватив в руки шерсть.

Когда я бросился к ней на помощь, появился Хамид, спешивший через двор. Он отодвинул меня в сторону и наклонился, положив свои руки на ее. Крик немедленно прекратился, и когда она взглянула не него, она была похожа на совсем юную девушку. Он взял ее за руки и помог подняться, показывая мне, чтобы я поднял шерсть. Когда я поднялся, чтобы отдать ей моток, Хамид забрал его, наклонился и поцеловал ее, а затем отдал ей моток. Потом он обнял ее и увел в дом.

Я медленно прошел за ними по двору и поднялся к себе в комнату. Кто эта молодая женщина? Я никогда не слышал, чтобы она разговаривала, — возможно, она не могла. То сострадание, с которым он обращался с ней, та чрезвычайная нежность, которую он продемонстрировал, когда вел ее в дом, заставляли меня думать, что, возможно, это была его дочь. Но время задавать вопросы еще не пришло, и я знал, что лучше не спрашивать о вещах, которые прямо не касались меня.

Так много произошло с тех пор, как я приехал в Сиде, что я был уверен, что не усвоил и крупицы из данного мне. Я пытался припомнить, не говорил ли Хамид в Англии что-нибудь о тех вещах, которые мы обсуждали сегодня утром. Фраза, которую я однажды слышал от него за ужином в Лондоне, промелькнула в моем мозгу: «Человек — это преобразователь тонких энергий. "Работа", которая является нашей работой на земле, заключается в искусстве переводить точку, не имеющую измерения, в измерение для взаимного сохранения планеты...»

Я не мог вспомнить, в каком контексте была сказана фраза, возникшая в моем мозгу, но в тот вечер я покинул его дом, гадая, чем была «точка, не имеющая измерения», и кто или что составляло «Работу».

Перед закатом по берегу я дошел до того места, где я должен был встретиться с Хамидом, чтобы посмотреть, как садится солнце. Вокруг не было ни души; не считая трех рыбаков, чинивших свои сети около кафе, я был один. Я не видел Хамида со времени ланча, и из комнаты на первом этаже не доносилось ни звука. Должно быть, девушка до сих пор была с Хамидом.

Я прождал на скалах долгое время, но никто не пришел. Было уже совсем темно, когда я решил вернуться домой, чтобы посмотреть, что случилось. В окнах горел свет, и я слышал грохот посуды на кухне. Я постучался и вошел. Хамид никак не объяснил, почему не пришел, а я не спросил. Он знаком пригласил меня сесть, и поставил передо мной блюдо с черными оливками, немного белого сыра и стакан вина.

— Ешь, — сказал он, — ужин будет немного позже.

Я наблюдал, как он режет овощи около плиты, поражаясь, сколько силы было в каждом его движении. В Лондоне я видел то же самое. Он никогда не разговаривал, готовя еду, потому что, как он говорил, это священное действие, и оно требует делать все осознанно и с уважением: «Будь благодарен за все, что дает тебе жизнь, — говорил он, — и делай себе хорошую пищу для Господа».

Я съел несколько оливок. Они были совершенно необыкновенные, не похожие на все те оливки, которые я ел до этого, и я задавался вопросом, где он их раздобыл. Когда он закончил готовить, я спросил его об оливках.

— А-а, — сказал он, — чтобы получить такие оливки, как эти, требуется очень специфический процесс. — Он сел ко мне, и я налил ему немного вина. — Давай попробуем оливки, поскольку они прошли через многое, чтобы стать такими вкусными, какие они есть. — Потом он начал смеяться, и его живот трясся, раскачивая стол: — Эти же оливки ты ел в Лондоне много раз, — сказал

он, — почему ты не заметил их тогда? Но если бы ты заметил, тогда, возможно, ты не проделал бы весь этот путь до Анталии, чтобы узнать о них.

Чтобы приготовить оливки, такие же как эти, первое, что ты должен сделать — это купить оливки самого лучшего качества, какие сможешь найти. Затем их надо тщательно промыть несколько раз, чтобы из них вышла вся соль. Ты понимаешь? — Я кивнул, стараясь запомнить, чтобы иметь возможность приготовить нечто подобное. — Затем берешь чисто вымытую банку, она должна быть совершенно чистой. Кладешь в нее вымытые оливки и заливаешь кипящей водой. Оливки должны набухнуть. Оставь их в воде достаточно для того, чтобы они увеличились, но не слишком долго, иначе у них лопнет кожица. Затем вылей воду, добавь несколько долек лимона и свежую мяту. И, наконец, наполни банку оливковым маслом, самым лучшим, какое сможешь найти, оно несет в себе аромат оливок. Плотно закрой банку крышкой и оставь ее на сорок дней и ночей. Вот тогда они будут прекрасными. Хотя, они достаточно хороши уже через неделю.

Он опять засмеялся, видя, как я стараюсь запомнить процесс приготовления.

— Давай, — сказал он, — сядем за стол и поужинаем. Оливки могут подождать до завтра.

Мы говорили до глубокой ночи. Он не стал обсуждать события прошедшего дня и на все мои вопросы только отвечал: «Это другая проблема» или: «Еще не пришло время обсуждать эти вещи». Он рассказывал мне удивительные истории о Дервишах Турции и Персии.

— Ты можешь познакомиться с некоторыми из них, — сказал он, — но тебе не нужно идти и искать их. Если твое намерение непреклонно, то кто-нибудь сам придет к тебе. Будь начеку — или пропустишь нужный момент.

Перед тем как я отправился спать, он сказал мне, что надо помолиться. Я пытался объяснить ему, что я не понимаю молитвы и не вижу ни значения, ни цели этого.

— Тогда молись, чтобы понять, — сказал он нетерпеливо. — Посвящение себя Господу необходимо на нашем пути. Вся беда в том, что ты не веришь в Бога. Ты только думаешь, что веришь. Если бы ты знал то, что знаю я, то ты бы молился, но моя молитва не имеет формы. И где твоя любовь и благодарность? Как много раз за день ты не забываешь сказать «спасибо тебе»? Ты полностью зависишь от Бога, и это ему должна быть направлена вся твоя благодарность. До тех пор, пока ты действительно не станешь благодарным, ты всегда будешь отделен от Бога. Ты забыл о молитве, потому что ты забыл о своей зависимости от Него, — и молитва стала просто напрасным повторением слов. Это не молитва. Молитва, о которой я говорю, это молитва из сердца, состояние, когда вся жизнь становится молитвой. Ты должен просыпаться по утрам, восхваляя Его, и ложиться спать с благодарностью за то, что было дано тебе. Он может явиться колючкой, на которую ты наступишь, чтобы пробудиться. Он может явиться ласковым ветром или дождем. Неважно, как Он явится и что принесет с собой, необходимо, чтобы ты был благодарен и признателен Ему, поскольку хвала и благодарность подобны двум поднятым рукам в молитве.

Он долго молчал.

— Один великий Суфий однажды сказал: «Сделайте Господа реальностью, и Он сделает вас правдой». Начинай сейчас, этим вечером понимать значение этого. Ты же хочешь встретиться с Богом лицом к лицу?

Получив резкую отповедь и чувствуя себя пристыженным, я начал, сначала очень тихо, посылать свою благодарность. Казалось, что слова ждали, пока их произнесут. Они потекли в своем порядке.

Был и ответ. Из благодарности выросла радость, которая убрала напряженность и сомнения. Ответ был настолько незамедлителен, что я моментально усомнился и открыл глаза. Хамид все еще был здесь, сидя напротив меня. Когда я закрыл глаза, то вновь почувствовал, как облегчение заполняет мое сердце.

Некоторое время мы сидели молча. Когда, наконец, я поднялся, чтобы пойти к себе в комнату, Хамид улыбнулся мне как бы издалека. В этот вечер мы больше не говорили.